Оленька, не открывая глаз, принялась посасывать огромный член, заполнивший весь ее ротик и едва позволявший двигаться язычку.
-Хорошо. Теперь подвигай головкой туда-сюда и одновременно соси. — Приказал Миша.
Оленька послушно начала двигать головой, плотно смыкая колечко губ на ство-ле.
-Глубже! О-о-у!..
Молодая женщина вбирала неимоверно раздутую головку все глубже, пока она едва не проскользнула в горло, перекрывая дыхание напрочь. На глаза навернулись слезы, но этого было мало.
-Хочу выебать тебя в рот.
Миша вдруг встал, положил руку на затылок женщине и принялся двигать бед-рами, забивая член глубоко-глубоко. Оленька, плача от унижения, от недостатка кисло-рода и рвотных позывов от особенно глубоких погружений, вцепилась в джинсы своего мучителя, пытаясь отодвинуться. Однако Миша не позволил, удерживая ее голову.
-Ух, губы плотнее. О-о-у, да, детка… О…
И тут в горло Оленьке хлынул мощный поток спермы. Чтобы не захлебнуться, она принялась глотать терпкую, слегка вяжущую жидкость. Все в нее не помещалось – бурно сокращавшийся член ходил ходуном, и сперма текла прямо на растянутую упругой грудью ткань.
Миша тяжело опустился на стул, удерживая Ольгу Николаевну в том же унизительном положении – стоя на коленях перед насильником с все еще твердым членом в ротике.
-Хорошо, еще один шаг сделан, Ольга Николаевна. Вы все ближе к идеалу бля-ди. — Он снисходительно потрепал учительницу по щеке. – Соси еще, соси. Ты меня так возбуждаешь, что мне даже не нужно отдыха.
Миша стянул с учительницы балон и, заставив ее вновь взять в рот, принялся играть сосками грудей, выскользнувших из тесного бюстгальтера. Оленька, слегка морщась от слишком сильных щипков, продолжала прилежно отсасывать. Она так увлеклась, что сама не заметила, как ее пальчики обхватили толстый ствол у основания, а язычок любовно обхаживал пульсирующую головку.
Наконец, Миша остановил учительницу и приказал:
-Ну-ка, сучка, попрыгай на нем.
Хриплый голос ученика слегка отрезвил увлекшуюся учительницу, и она с ужа-сом поняла, что только что не просто отсасывала у своего насильника, а отсасывала с наслаждением, трепетно и страстно. Еще больший ужас вызвало то, что она была пол-ностью готова к совокуплению с подлецом! Ее влагалище стало влажным и нетерпеливо пульсировало, требуя внимания, внимания не нежного и трепетного, как с мужем, а грубого и властного. «Как сучка, я хочу толстого хуя, который меня выебет!» — уничижительно подумала Оленька, словно мстя себе самой за неподдающееся контролю возбуждение. Однако она замешкалась, коря и стыдя себя за блядский образ мыслей, столь далекий от ее идеалов. Ольга Николаевна не могла смотреть на стоявший как кол, чувствуя отвращение к нему… и притягательность. Она даже не сопротивлялась, когда с нее сдернули юбку, лишь переступила, чтобы не испачкать упавшую юбку туфельками на шпильке. Учительница стояла совершенно обнаженная перед своим учеником, не считая черных чулков на стройных ножках.
-Ну, что застыла, сучка?..
Звонкий шлепок по упругой ягодице заставил преодолеть стыд, и Оленьке при-шлось расставить ноги, податься вперед и опуститься на член. Миша ловко направил его в увлажненное влагалище. Учительница закусила губу, чтобы не закричать от удовольствия, пронзившего ее одновременно с властно ворвавшимся в нее членом. Напря-гая ножки, учительница заскользила туда-сюда на толстом стволе, пытаясь уговорить себя, что делает это по приказу ученика, не оставившего ей выбора, а совсем не от нестерпимого желания.
Постанывавший время от времени Миша ухмыльнулся, сжал до боли шикарную грудь и, глядя в лицо учительницы, произнес:
-Ну, Ольга Николаевна, вы ведь взрослый человек, зачем вы себя сдерживаете?
Ольга Николаевна почувствовала насмешку в тоне ученика, лицо ее вспыхнуло от досады, но остановить своих движений она не смогла, прогибаясь, чтобы член, хо-дивший в ней, доставал до самых чувствительных уголков. Миша снова ухмыльнулся и, чуть наклонившись, поймал губами танцевавший перед его лицом сосок. Оленька слегка застонала, уже не в силах побороть чувственность. А Миша, лаская сосок языком и губами, а упругую попку пальцами, иногда отрываясь, говорил:
-Ну, ты ведь блядь…. А бляди… так себя не…. ведут. Они кричат… и… стонут. … Извиваются на члене… Прыгают на… нем…
И Ольга Николаевна, чувствуя как ее прорывает, вскрикнула и принялась, сто-ная в голос, насаживаться на член всерьез, с максимально возможной частотой подмахивая твердому хую… Она кончила в конвульсиях, но это лишь раззадорило прекрас-ную наездницу – ее пыл только разгорелся. Заставив удвоить усилия.
Ольга Николаевна была уже близка ко второму оргазму, когда Миша вдруг остановил ее, властно обхватив тонкую талию рукой и придавив стройное тело вниз так, что Оленька почувствовала, как твердый кол проникает в желудок. Задыхаясь, она не-терпеливо заелозила на мужском достоинстве, недоумевая, почему ей больше не позволяют скакать на этой великолепной лошадке. Нет, так тоже было хорошо, но хотелось продолжить бешенную скачку до сметающего все оргазма.
-Ты блядь? – спросил Миша.
Не в силах отдышаться, Оленька прохрипела: