Чья-то ладонь шлепнула Лору по бутону, онемевшему от сытости. Бутон громко хлюпнул. — Это мой первый подарок. С восьмым марта, Лора из Бангалора! И — доброе утро!
Иван Иваныч подсел к ней на край, улыбаясь одними глазами, сумасшедшими, как у тигра.
Лора, залитая истомой, не могла шевельнуться, и так и лежала, раскорячив мокрое хозяйство.
— Какая она все-таки у тебя красавица, — Иван Иваныч погладил ее по пизде. — И вкуснаяяяя!… Понравилось?
— Ыыыиии, — простонала Лора. Иван Иваныч держал ее прямо за бутончик, и Лору буравил отчаянный, азартный стыд.
— Хорошо, что правду говоришь. А теперь — бегом одеваться! Нас ждут великие дела.
— Какие? И какой еще будет подарок? — запищала Лора, вскакивая вслед за Иван Иванычем.
— Увидишь. Паспорт с собой?
— Да…
— О’кей. Когда, говоришь, родители возвращаются?
— Двенадцатого… Ой, а что это у вас…
— Так, а ну-ка брысь. Брысь отсюда! — Иван Иваныч отогнал ее от компьютера. — Быстро в душ, завтракать — и…
— И что?
— Увидишь.
4.
Они стояли у черного джипа.
— Не-а, — качала головой Лора.
Все ее нервы гудели, как провода на ветру.
— Ты мне доверяешь? — спрашивал ее Иван Иваныч.
— Я вас не знаю…
— Я тоже тебя не знаю. Я не это спрашиваю. Ты мне доверяешь?
Она смотрел ей в глаза, и Лора чувствовала, как взгляд входит в нее, как в масло, проникает в сердце, в печенки… и ей, Лоре, томно и волнительно от этого, как от утреннего «подарка».
— Да, — кивнула она.
— Тогда полезай.
Он сел за руль, и Лора влезла рядом, на переднее сиденье.