Жизнь пошла своим чередом. После оргии в доме конюха Шана несколько дней ходила злая как черт и не желала больше даже слышать о братьях и их отце. Лишь помогала Ширке заклятьями избавляться от следов ночных похождений. Но, вскоре, она все-же сменила гнев на милость, после того как Питер, в свойственной ему манере сначала извинился, а затем и трахнул ее на сеновале.
После этого все вернулось на круги своя.
Шана каждую ночь ходила в баню, чтобы дядя Боб мог после тяжелого трудового дня ощутить тепло женских объятий… и жар девичьих бедер. Они приходили последними и трахались час-полтора, после чего старик уходил к себе, а жрица, подмывшись, шла к Большому Джо.
У него девушка неизменно встречала свою любимую младшую сестренку. Точнее под ним… или на нем… — когда как. То она стояла, держась о стол и сотрясаемая сзади, то лежала на столе, трахаемая спереди… Иногда он наклонял ее к стенке или ебствавал на подоконнике. Они, конечно, оказывались и на кровати, которая вскоре стала снова скрипеть, не выдерживая нагрузок. Изредка во дворе оказывалась огромная бочка, где они мылись вместе… и трахались, конечно же. Где бы их ни заставала Шана, они с радостью принимали гостью… И на алтарь ложилась жрица… Обычно, в таких случаях Большой Джо больше ебал ее, потому что Ширке уставала, но она виртуозно помогала им язычком. Графини вместе отсасывали конюху… ложились друг на дружку, делая ставки, в кого он кончит, попеременно ебствуя сестер. В общем, развлекались по полной. Шана как-то раз даже попробовала невероятный способ делать минет, который мог получиться лишь с Большим Джо — она была крупнее своей сестры и поэтому толчки в глотку заставляли ее попку шлепаться о потолок. Ширке полюбила вылизывать задницу своего любовника, которому доставляло удовольствие ощущать ее язычок в своем очке.
Иногда, когда дядя Боб не мог прийти в баню, его заменял Питер — Шана каждый день приводила свои дырочки в порядок, поэтому ему с ней было что ловить… и он ловил… Порой, из бани они так и не выходили, но чаще приходили в хижину старшего брата и, разделившись на пары: Питер-Шана, Джо-Ширке — трахались до потери пульса. Конечно же, меняться никто не запрещал…
Иногда садовник приходил и просто так, когда две девушки стонали под его братцем. В такие разы он, обычно, ебал жрицу в рот и попку и лишь разряжался в киску Шаны.
Но чаще всего Питера не было — он говорил, что проводит ночь с матерью девушек, а потом рассказывал о своих успехах ее дочерям, пока трахал их. То он нагнул их мать на балконе, то залез к ней в ванну, пока служанка отходила за горячей водой и успевал кончить в попку женщины до появления прислуги. Как-то раз во время обеда Шана могла поклясться, что под столом кто-то был — уж очень своеобразное выражение принаяло лицо ее раскрасневшейся матери напротив. Однажды дали бал и во время перерыва Ширке увидела, как Питер увел ее мать в кусты… Характерные звуки исходили оттуда до самого окончания торжества, а сестры попеременно стояли на стороже, скрывая непотребство от гостей.
Хотя, после этих рассказов девушки поняли, что ночи-то Питер проводит не у их матери, ведь предпочитает брать ее поинтереснее — везде, где нельзя, но на кровати он с ней не оказался ни разу. Так что они поняли, что в те вечера, когда его нет… в общем, Селеста завтра опаздает.
Во время оргий у конюха, ближе к концу, приходил господин Роланд. Девушки с удовольствием скакали на членах и сосали, ему на показ. Несколько раз Шана даже с удовольствием делала ему минет, готовя к спариванию с сестрой, затем, все расходились… происходила случка. После этого веселье продолжалось. Старик редко оставался, но если такое случалось, его по умолчанию развлекала жрица — Ширке его всячески избегала. Старшая сестра, голая, взмахнув гривой, неспеша насаживалась на член сидящего на стуле графа, а потом скакала на нем, пока он не скидывал ее и не начинал вновь накачивать младшенькую. Иногда он все-таки удоставиал Шану чести и вставал, чтобы прислонить ее к стенке… Изредка кончал в нее, но только после случки с Ширке.
Как-то раз в хижину конюха вошел Малой… Шана окинула его презрительным взглядом и продолжила вылизывать яйца Большого Джо. Бедный мальчик так и убежал с оттопыренными штанами. После этого случая вмешался Питер, взяв на себя роль миротворца. Он поговорил с девушкой после обеда о доброделели, которую должны излучать жрицы, продолжил свою речь он, уже сношая девушку в ее собственной кровати — для разнообразия — по традиции встреч при свете дня, не раздеваясь, а лишь приспустив штаны, задрав юбку и отодвинув в сторону нижнее белье. Он довольно убедительно вколачивал в нее… свои наставления. И, одарив девушку своей… мудростью, спрятал член и завязал штаны, а затем оставил жрицу подумать над своим поведением со стекающим из влагалища семенем.
Ширке не знала, насколько убедительным оказалось его… внушение, но как-то раз, заглянув в комнату сестры, где та принимала ванну, организованную Селестой, она увидела голую жрицу на корточках перед голым же Куртом, нежно сосущей его членик. Младшая сестра наблюдала за тем, как старшая нежно ласкает покрытые пушком яички мальчика руками, позволяет потрогать свою грудь, объясняет что и как… потом ложится на спину и раздвигает перед ним ножки, приглашая войти внутрь. Он пока держится недолго, но жрица, «излучая благодетель», благодарит его за старания после того, как он в нее изливается — нежно целует в губы и треплет по челке.
Сколько было таких встреч Ширке не знала, но была уверена, что много — Шана обычно избавлялась от следов ночных похождений в бане, а не в комнате, но сейчас стала просить Селесту налить ей ванну и не беспокоить с завидной регулярностью… А как она вела себя, пока ванна наполнялась… Еще чуть-чуть и замурлычет.
Вот так шли дела весь следующий месяц. По крайней мере, поначалу, вскоре Ширке-таки залетела от свекра и он решил запретить ей гулянки, но после того как Шана поговорила с ним в его кабинете с глазу на глаз и ушла, оставляя за собой на полу капельки белесой жидкости, граф все же позволил снохе принимать в попку и ротик, чем она и занималась все оставшееся время, пока не пришли люди из армии и любовники не ударились в бега.
Шана уехала, разбив серде Курту, который со слезами на глазах бросился на грудь Селесте… Через неделю на сеновале он тоже лежал на ее груди, только голый и после того, как кончил ей на животик.
Граф, спустя какое-то время, скончался, успев сделать Ширке второго сына.
Карен так и не узнал о похождениях жены — Шана перед отъездом вернула ее прелести в прежнее состояние, — он прожил с ней в браке еще немного, пока не вынужден был развестись. Графиня после смерти графа, получив сыновей, стала полноправной властительницей этих земель и, взяв всю власть в свои миниатюрные ручки, выжила мужа.
Сначала она отделывалась от его жалких поползновений на ее лоно профессиональным минетом, меньше чем за минуту доводя его до оргазма. А он, почему-то, больше любил по-старинке. Затем, истосковавшаяся по мужской силе графиня завела себе пса — огромного волкодава, который постепенно занял место мужа на брачном ложе. Как-то раз Карен застал ее под своим любимцем… После этого он потребовал развода.
Спустя еще какое-то время, потеряв своего питомца, Ширке все же нашла его! Вернулся Большой Джо! Как оказалось, дядя Боб умер от болезни легких — не стоило столько курить, а Питер подцепил нехорошую болезнь и повесился. Курт, так и оставшийся здесь, иногда утолял голод графини, но больше развлекался с девицами помоложе. Парочку уже обрюхатил. Джо пережил войну и, к счастью для Ширке, вернулся целым и невредимым. Несмотря на мнение элиты, она вышла за него замуж и продолжила полюбившееся занятие — стала наверстывать упущенное — он ничуть не ослаб и только больше проголодался по женской ласке, отбыв срок за убийство человека в пьяной драке. Ей не нужен был умный или богатый муж — ум у нее был свой, да и богатство тоже. Она назначила его своим конюхом, дала достойное жалование и по ночам ходила в его старую хижину. Большой Джо подарил ей еще пятерых детей. Во время беременности она давала ему незанятые плодом дырочки.
Шана изредка приезжала и по вечерам, как узнала Ширке, встречалась с Куртом, который брал ее сначала по-старинке — на сеновале как и прочих деревенских девок, потом стал ебствовать ее в бане. А затем, совсем потеряв стыд, стал внаглую приходить ночью к графине да драл ее в хвост и в гриву прямо дома.
Их мать, приехавшая к дочери теперь навсегда, вскоре родила сына, хотя мужа у нее уже не было… Юный Курт, по-видимому, подкараулил ее пару раз в беседке, в кустах, на балконе… и где еще только можно было трахнуть эту матрону, чтоб было поинтересней.
Уже много лет спустя дядя Курт — дворецкий госпожи Ширке, стоял на балконе, глядя на звезды, да вспоминал нынче покйную старую госпожу, которую наклонял некогда здась… Прямо как и этую юную деву, впившуюся побелеашими от напряжения пальчиками в увитые плющом перильца, стоящую с оголенным задом и сотрясаемую мерными толчками, на которые она отзывалась сладостным мычанием. Пошлепав племянницу по округлой заднице и кончив на спинку, дворецкий оправил ее платье и удалился домой… к своей жене Селесте.