— Костян, вот. На.
— Спрячь пока.
Он взялся за правое колено продавщицы и потянул его в сторону и вверх.
— Давай Серый, ту ногу!
Тут меня опередил Колька, так как он был ближе. Насупившись и шмыгая носом, он вцепился в ногу женщины. Я хотел было вмазать ему, но не до того было. Все трое, мы уставились в промежность настоящей женщины. По крайней мере, для нас с Колькой, зрелище было первое и незабываемое. Полные, красивые, обтянутые блестящим нейлоном ноги раскрывали нам непереносимую тайну бытия, от которой мой член заломило почти непереносимой болью. Костян стал расстегивать свою куртку.
— Давай Серый, держи эту ногу!
Костян встал на колени между разведённых бёдер женщины и принялся расстегивать штаны. Через пару секунд они спали, и оттуда вырвался длинный и тонкий Костин стоящий член с толстой бордовой головкой. Подхватив его рукой у основания головки, Костян подлез поближе к распростёртому телу и принялся его пристраивать. Дышал он как загнанная лошадь. Вдруг он ахнул, дернул задом, подался обратно… Мы держали согнутые женские ноги, а между ними качалась голая Костина задница. Костян сопел, ахал, лёжа на женщине, и ебал. Это была настоящая ебля, о которой мы только слышали из его рассказов. Женщина было завозилась под Костяном, выдавив из себя…
— Ваассся? — но тут же отключилась.
— Костян! Ну Костян! — завыл Колька — Оставь мне, ладно? Ну оставь мне, Костян!
И так без конца. Костян на секунду остановился, перевел дух и с трудом выдохнул…
— Не ори, придурок… Всем… Хватит…
Его задница начала было двигаться опять, потом задергалась, мелко-мелко, его ягодицы резко напряглись. Костян вскрикнул, с силой ударилженщину бедрами. Еще… еще раз… Тяжело дыша, он лежал на женщине и то ли всхлипывал, то ли переводил дух. Потом встал и начал подтягивать штаны на опускающийся влажный член. Тяжело дыша, он отступил в сторону.
— Серый, давай. Ты теперь.
— Ну чо, он-то? Сам обещал ведь! — Колька заревел обиженно, со слезами на глазах.
— Ты, блядь, мешаешься только. Сиди, а то пришибу!
Костян показал Кольке кулак. Колька продолжал всхлипывать, давясь.
— Давай, Серый. Поближе давай. Так. Осторожно, в землю не воткни. Нашел? Ты пальцем найди сначала! Вот. Вот! Вооот…
Подо мной колыхалось теплое, податливое тело. Я не видел почти ничего. Все покрыл своим острым наслаждением напряженный пульсирующий туман. Потом из него выплыло качающееся запрокинутое лицо продавщицы Любы с полными, ярко накрашенными губами. Живот был сжат одной сладостной, непереносимой судорогой. Хотелось, чтобы это продолжалось вечно, и вместе с тем, я чувствовал, что непременно должен куда-то успеть. Успеть… Успеть… А-а-а-а! …
Из полубессознательного состояния меня вывел шлепок по заднице.
— Вставай, Серый! Хватит. Кольке дай.
Опираясь о теплые податливые бедра, я кое-как встал. Ноги подгибались. В животе была теплая приятная щекочущая пустота, как будто я очень долго смеялся. Между ног Любы дергался и скулил Колька. Весенний воздух вливался мне в легкие свежей живительной струей. Выглянуло солнце. Я был счастлив.
Потом я пошел сменить Леху малого. Тот опрометью побежал вниз в ложбинку. Ему показали обещанное. Потом он тоже попытался ебаться, но видимо, у него ничего не вышло. Тем не менее, он был счастлив. Прибежал ко мне за Любиными панталонами, и они втроем натянули их обратно.
Праздники кончились. Мы с Колькой возвращались из школы. Проходя мимо булочной, я неожиданно сказал…
— Давай зайдем!
— Давай! Гы-ы-ы!