До меня смутно доходило, что под моим безудержным темпом диван отчаянно скрипит, да ещё вдобавок ко всему спинка дивана громко долбит в стену. Меня самого еле хватало, чтобы не заорать в голос от бескрайнего …Порно рассказы) А потом, приходит желание умереть. Здесь и сейчас. Потому, что кажется, что всё-равно сдохнешь. От стыда.
А может и не Зелёный Змий виноват? Да, нет-нет… Конечно, Зелёный Змий. Он СУКА! Разве мог ТАКОЕ сделать Я! Да, никогда!! Всё он, поганый проклятый Зелёный Змий! Я в это уже верил. Всем сердцем. Всем душой. Невиноватый я! Всё он! Всё он!
И ещё. Немаловажное. Утром я проснулся не сам. Меня грубо тормошили за плечо. Я не хотел открывать глаз и признаваться, что не сплю. Потому, что всё случившееся в эту ночь, сейчас обрушивалось на меня, словно горящие небеса на землю…
— Вставай, — это бы рык моего отца. Потом короткое ругательство.
Ну, всё капец… По-любому, мать нажаловалась отцу. Сто пудово. Да, тут, не то, что отцу… За такое и в ментовку не западло заяву накатать. Хотя мой отец, когда он не в духе, будет пострашнее всего, вместе взятого МВД.
Я приоткрыл глаза…
Батя стоял надо мной с охотничьей двустволкой на плече. Ну, понятно… Моё сердце ушло в пятки. У меня всегда было богатое воображение. Так, что я вполне себе живо представил, как батя ведет меня понурого из дома под дулом ружья, туда, где неподалеку как раз есть опушка леса… И там, мой батя, аки Тарас Бульба, меня и шмальнёт с обоих стволов. И будет прав ведь истинно. За поругание собственной жены, да ещё и от собственного отрока. Тока так. С двух стволов в голову. Да… Я тут с ним сейчас был согласен абсолютно… Но, как же вот что-то и вдруг захотелось жить… Жить, именно здесь и именно сейчас… Не смотря на жуткий бодун. Не смотря на содеянный тяжкий грех.
— Ты чё?, — Батя пристально вгляделся меня.
Я представляю, что сейчас было написано на моём лице.
— На тебе лица нет… Что так плохо?, — отец наклонился и заботливо погладил меня по голове, — я тя, конечно, ругать не буду. И сам вчера хорошо выпил. Но ты не смотри, что уже взрослый. Так жрать нельзя… Мне мать говорила, что тебя всю ночь тошнило… Говорит, намаялась с тобой за ночь с тазиками..
Нет, не камень. И не гора даже. Что-то гораздо более огромное свалилось с моего сердца.
Отец с сожалением погладил ружьё.
— Блин, ну договаривались же, пойти на охоту утром… А все перепились вчера… Я никого не смог добудиться.
Он вздохнул.
— А ты вставай. Хватит уже валяться. Давай бегом умываться и завтракать… , — он замялся, — ну, если совсем уж плохо, то скажи матери, что разрешаю похмелиться… Но вообще, эт в последней раз такое!, — построжился напоследок отец.
Отец ушёл. Я медленно сел на кровати. Обхватил тяжёлыми руками гудящую больную голову. Осталось дело за малым. Встать. Одеться. Умыться. И найти в себе силы посмотреть в глаза родной матери…