— Далеко еще, папашка? – спросила она, стараясь заглянуть в его глаза.
— Уже пришли…
Поднявшись на второй этаж, пенсионер зазвенел ключами. Открыв дверь, он пропустил вперед гостью.
— А у тебя ничего хаза, — девушка вышагивала по коврам, рассматривая комнаты. Она даже нажала на матрас кровати в его спальне, словно проверяла его упругость.
— Один живешь? А где хозяйка?
— Умерла…
— Прости. Я не знала, — девица подошла вплотную и погладила его по руке.
Стол у пенсионера был небогат. Пельмени, яичница, пара соленых огурцов и начатая бутылка водки.
— Бедновато живешь, папашка, — сказала гостья, но тем не менее, тут же уселась за стол и стала разливать водку.
— А по телеку что? – спросила Маша, посмотрев на темный экран «Радуги».
— Сейчас поглядим. Впрочем, не хочешь интересный фильм по видику посмотреть?
— Какой?
— На историческую тему. «Калигула»…
— Это про древних римлян, что ли?
— Ага.
— Этот я видела. У подружки. Там этот римский император трахает в зад мужика на глазах у его бабы…
— Он и со своей сестрой там трахается, — добавил хозяин дома.
— Это ясно. Они же любили друг друга…
— Тогда у меня есть кое-что покруче. Поставить?
— Валяй! – взмахнула вилкой девица и отравила в рот отрубленное жареное яйцо.
Они пили и глядели на экран. Там голая шикарная девица лазала на четвереньках по ковру и старательно отсасывала у каждого из четверых мужиков, сидящих полукругом в креслах. Затем те, поочередно драли ее сзади, а она, мыча от удовольствия, размазывала по ягодицам их брызгающее «молочко».
— Класс! – похвалила Маша и стала раздеваться. Сняв последнюю деталь своего туалета, она подошла к хозяину и стала раздевать его. Он сидел на диване и дрожал, словно его только что вынули из проруби.
— У тебя есть еще такие видики? – спросила она, взяв в кулачок его торчащего «бойца».
— Угу, — еле выдохнул он, сгорая от вожделения.
— Тебе как больше нравится: сверху или снизу? – она подошла к нему вплотную, обняла его голову за затылок и потянула ее вниз, стараясь приблизить ее к лобку. Он задрожал еще сильнее. Чтобы унять его дрожь, она, привстав на цыпочки, прижала его лицо к своей щели, погрузив в нее его нос.