Настроение у нее тем временем скатилось хтонические глубины, того гляди заревет со всей страстью, головку свою мне на грудь обрушит, успокоения требовать станет. Я, в целом, против такого развития событий не против.
— Так все серьезно? — интересуюсь участливо.
-Я вот думаю, живем мы, ничего не ценим, словно бы никогда не умрем, занимаемся откровенно говоря фигней. Ну вот я, например, расстраиваюсь из-за возможно плохой оценки, трачу свою время и твое теперь. Хотя ты и без меня его на фигню тратил. Потратим мы час на что-то малозначительное, будучи спокойными, что таких часов у нас немерено.
Я, по правде, такого поворота событий не ожидал, лежу оторопевший, глазами хлопаю.
— А что, если бы человек, знал, что этот день у него последний? Или нет, лучше не день, а час, так сложнее, — не унимается новоиспеченный философ, — что бы ты сделал, если бы знал, что жить тебе осталось один час?
«Любил бы тебя на протяжении часа. А потом добавки попросил бы и извинился за наглость перед канцелярией небесной» — думаю про себя.
— Правда, — вмешивается в ход моих мыслей
— Что «правда»?
— Ну, что любил бы меня, правда?
Да уж, а сказал-то ведь вслух. Иначе с чего у нее глаза засияли, как у пумы и слова мои точь в точь повторяет? Хорош мыслитель, ничего не скажешь. Ну что же, сдаваться уже поздно:
— Да. Ну может быть еще отрывался, чтоб кофе попить. Тоже приятное и важное занятие, как не крути.
После этого события развивались без какого-либо моего участия, сами собой. Она села на кровать, рядом со мной, нагнулась и начала нашептывать мне ну ухо. Аромат ее духов и теплое дыхание выбивали из меня остатки сознания.
А давай, говорит, представим, что сейчас как раз тот самый случай и ждать нельзя ни в коем случае.
Смотрю на нее и улыбаюсь. Скорей всего, по-идиотски, понимаю, что остановиться уже не смогу и скорей уже для проформы хочу напомнить ей о страстно оберегаемой ею собственной девственности.
— А как же… Ты ведь ни разу не была…
— Тсс, ничего не говори, — отвечает шепотом.
Берет мою руку и открытой ладонью ставит себе на левую грудь. На ней кофточка и бюстгальтер под ней.
— Что ты чувствуешь? — интересуется моя Алина
— Грудь! — молниеносно выношу вердикт
— Чувствуешь как бьется сердце? Я хочу, чтоб это был именно ты и не важно, что будет дальше.
Я получаю уже второй удар кадкой по башке в течение десяти минут. Но выдерживаю.
— Ты удивительная, — продолжаю вещать на автопилоте и повинуясь ее просьбе закрываю глаза.
Она берет мой средний палец, кладет себе в рот и начинает водить по нему языком. Я чувствую, что пропадаю, но перед тем, как пропасть окончательно спрашиваю сам себя, где она набралась всего этого.
Потом она снимает с себя кофтуи, еще раз увлажнив мой палец у себя во рту, начинает медленно вести им по своей груди вниз. По мере того, как палец опускался ниже все больше обнажалась ее грудь. Вот уже видна ареола. Мой палец коснулся соска. Она медленно вращательными движениями водит пальцем по соску и области вокруг него. Я чувствую, как он становится тверже и больше. Еще я чувствую огромный ком в горле и сладкую тяжесть внизу живота.
Поняв, что пора перехватывать инициативу, я поднялся с кровати, снял с нее бюстгальтер, уложил и теперь уже сам возвышался над ней.