— Ну, иди и позвони ей, может приедет, — нехотя отозвался я.
-Хочешь его посмотреть?
— Посмотреть…ну, покажи, если хочешь?
— Да, мне не жалко, на смотри. Только сядь, не светись над кустами.
С этими словами Леша оглянулся и, удостоверившись, что кроме меня его никто не видит, стянул штаны, а потом и трусы. Упругий член выскочил на свободу и закачался. Это был обрезанный, прямой по всей длине член с небольшой головкой. Он произвел на меня приятное впечатление… яички были прижаты к пенису, а волосы вокруг лобка аккуратно подстрижены.
— Красивый у тебя, Леха. Сколько в нем?
— Шестнадцать с половиной.
— Можно его потрогать?
— Потрогай…
Я обмыл руку оставшейся водой из фляжки и положил на ладонь пульсирующий орган.
— Слушай, он классно у тебя стоит, такой нетерпеливый…
Я поймал себя на мысли, что разговариваю не с Лешей, а с его членом. Это было весьма забавно. Член жил своей, отдельной от хозяина жизнью. Я взял писюн в руку, немного сжал, оттянул на головке кожицу назад, головка поддалась. После нескольких движений член напрягся, выделив прозрачную слезинку. От увиденной сцены у меня пересохло горло, руки онемели, голос предательски задрожал… Со мной подобное происходило впервые. Я никак не ожидал увидеть это сразу, здесь и сейчас…
— Отпусти его, а то я на грани, — прозвучал Лешин голос.
Я убрал руку с пульсирующего «агрегата» и с трудом перевел дыхание.
— Ну что, Саня, теперь ты показывай, что там у тебя?
Я послушно сел на куртку и стянул шорты вместе с трусами. Мой член незамедлительно вырвался на свободу.
— Да у тебя стояк не хуже моего будет, — засмеялся Леха. Сантиметров пятнадцать будет… Яички побольше моих будут.
Он погладил мой член и сделал несколько подрачивающих движений. От манипуляций член напрягся что есть силы.
Леша подсел ко мне и плавными движениями стал стимулировать мой член. В свою очередь я тоже обхватил рукой горячего, трепетавшего Лешиного малыша и теперь мы оба дрочили друг другу. Развязка наступила быстро. Разгоряченные тела и возбужденные члены пятнадцатилетних подростков давно требовали теплых и ласковых рук…
Через минуту Леша задергался в истоме, дернулся несколько раз и бурно кончил. Он сидел и охал не в силах успокоиться. Его шестнадцатисантиметровый член фонтанировал, орошая своим семенем совхозную землю. Очевидно, подобное происходило с ним впервые. Через несколько секунд кончил и я, забрызгав колени и руки приятеля.
— Ну, ты всего меня «уделал», — ласково сказал Леша. Мы вытерлись листом лопуха, и немного передохнув, оделись и двинулись навстречу одноклассникам…
Время летело незаметно. Окончив десятый класс, поступили в институты — я в педагогический, а Лешка в политехнический. Мы никогда не напоминали друг другу о нашем маленьком приключении в военно-спортивном лагере. Встречались на праздничных вечеринках, приглашали друг друга на дни рождения. Он приходил со своей девушкой, я со своей. Ничего особенного, все как у всех. У меня были подружки, но они немного тяготили меня, и в отличие от своего друга не стремился вступать с ними в близкий контакт. Все ограничивалось лишь прогулками на катере по Волге, совместным походом в кино или театр, песнями у костра.
Будучи стройным, симпатичным, контактным парнем мне не стоило труда произвести хорошее впечатление на девушку и затащить ее в постель. Но воспитание, родительские установки, а также странное внутреннее ощущение не позволяли мне заходить дальше положенного. Я всегда презирал донжуанов и похотливых самцов, тех, для кого женский пол ассоциируется лишь с постелью, служит сексуальной потехой, мишенью для метания «дротиков», предметом для обсуждения «подвигов» в компании себе подобных. Такое отношение всегда коробило меня до глубины души, я всегда старался избегать подобных компаний и разговоров и благодарил бога, что создал меня таким, какой я есть. Я легко мог представить себя на месте испорченных юных особ, глубоко им сочувствовал. Все это легко объяснимо — я просто был бисексуал. Не нужно быть семи пядей во лбу чтобы понять, что на подобное самцов толкает простая физиология. Древний основной инстинкт, переданный через гены и толщу веков нашими пращурами, был испорчен разными донжуанами с их животным стремлением разбрызгивать, где попало, свое семя.
***
Все чаще и чаще в моей памяти всплывали минуты, проведенные на совхозном поле вместе с Лешей. Я усиленно мастурбировал и кончал, кончал, кончал стоя под теплыми струями душа, представляя себя рядом со своим другом. Я полюбил его до слез, представлял в фантазиях и снах, хотел его, мысленно раздевал, сосал член, чувствовал в себе его тугую плоть. Я был готов на многое ради ночи с милым мальчиком и тщательно скрывал от него свои чувства. Очень часто Леша, не подозревая ничего, лежал рядом со мной, положив свою голову мне на колено. Если бы он только знал, что происходило тогда со мной… в такие моменты я весь трепетал как осенний листок, руки не слушались, сердце учащенно стучало. Иногда он замечал это, и это его смущало. Он не знал, как реагировать, поскольку был «натуралом». Я терпел, боясь его потерять, мне хотелось видеть, слышать его голос. Постепенно отношения переросли в крепкую дружбу, и однажды я отчетливо осознал, что мне трудно без него жить. Без него я скучал и нервно посматривал на телефон, который подолгу молчал.