И женщина покорно принялась сосать поочередно подставляемые пальчики, жадно очищая их от собственных выделений. Это было так низко и так приятно.
Возбуждение накатило с новой силой, будто и не было только что незабываемой разрядки. Голые бедра инстинктивно начали двигаться взад-вперед, сношаясь с невидимым членом, сама же женщина со всей страстью сосала уже все пять пальцев девушке, сведенных вместе. Глаза были закрыты, женщина мычала от удовольствия.
— Вот так, сучка. Давай соси, ты была рождена для того, чтобы с тобой так обращались, — подбадривала стонущую от желания рабыню Вика.
Ирина не могла ничего с собой поделать — она ловила безумный кайф от своего унижения. Руки сами собой потянулись к клитору и мокрым половым губкам. В следующее мгновение она снова кончала, еще сильнее и еще ярче, чем в первый раз.
— Какая же ты все-таки похотливая шлюшка, — услышала она надменный голос Вики.
— Нет, нет, я не такая — хотела сказать униженная женщина, но захлебнулась в волнах неземного наслаждения, растекшегося по всему ее телу.
Да и к чему бы были эти слова. Обе они знали, что она именно такая, такой она родилась, и такой ей теперь жить.
Пока Ира приходила в себя, пытаясь справиться с головокружением, вызванным таким приятным потрясением, Вика успела откуда-то достать и надеть гигантского размера черный страпон, с внушительного вида пупырышками. Одного повелительного жеста руки своей хозяйки хватило Ирине, чтобы лечь животом на стол и раздвинуть подгибающиеся от вновь подступившей похоти ноги.
Таких больших предметов еще внутри Ирины не было, какого бы она не была положительного мнения о \»штуке\» своего мужа. Поначалу ей даже показалось, что молодая хозяйка ее просто-напросто порвет. Но нет, массивный искусственный член уверенными рывками продвигался все глубже и глубже, тем более что в смазке он не нуждался, доставляя незабываемое удовольствия. Стенки влагалища плотно-плотно обхватили черный страпон, отчего Ирина всем телом могла ощутить каждый пупырышек искусственного орудия и, задайся бы она целью их сосчитать — непременно бы указала их точное количество.
А затем ее принялись трахать. Никогда еще Ирина не получала такого удовольствия от сношения. И дело было даже не в размерах и формах предмета, на который ее беспощадно насаживали, хотя слабая женская плоть была более чем благодарна за такой \»подарок\», а вот, как это происходила. Вика не держала бешеный темп, напротив она подолгу полностью входила и выходила страпоном из алчущего влагалища рабыни, словно дразня ее будущим наслаждением, казалось, она никуда не спешит, хотя рабочий день был давно закончен. О делах, которые могут быть у новоиспеченной рабыни, понятное дело, никто не спрашивал. Иногда она убыстряла темп до скорости отбойного молотка, намотав для удобства на кулак черную копну роскошных волос. А иногда вообще полностью останавливалась, давая вволю разгуляться плети по уже начинавшим бледнеть ягодицам.
Сколько Ирина раз кончила за это время, она не знала. Долгие часы унижений, грубого, но надо признать очень умелого траха, обжигающих зад ударов плети превратились для нее в один сплошной неимоверно долгий, бурный и непрекращающийся оргазм. Когда Вика видела, что ее рабыня больше не может кончать, она брала ее за волосы и заставляла вылизывать себе все ноги, от мыска сапог и набойки шпилек до изнывающего влагалища, после чего не менее бурно кончала. Покорная рабыня потом досуха вылизывала то место, где была хоть капля \»божественного нектара\» ее госпожи, частенько таким местом был лакированный паркет помещения, чьи стены никогда не видели столь грязного лесбийского разврата. А затем все начиналось по новой.
Наконец, обессиленная женщина повалилась на пол. Ее взмокшее от пота тело не было больше способно ни на что. Ощущение выжитого лимона подходило для Иры как нельзя кстати. В пылком порыве любви к своей госпоже рабыня принялась в сотый раз лизать ее сапоги.
— О, моя госпожа, я ваша презренная сучка, я ваша преданная раба, делайте со мной все, что вздумается — я ваша собственность, — слова сами собой рождались в глубине души покоренной женщины. Ирина, уважаемая семейная женщина, заботливая мать, трудолюбивая пчелка социального общества, никогда бы не подумала, что может говорить подобные слова, но она говорила. Говорила, чувствуя себя развратной похотливой самкой, грязной шлюхой, униженной блядью и, тем не менее, говорила. Говорила, потому что больше всего на свете она сейчас хотела быть именно тем, чем она себя ощущала, особенно быть такой для своей любимой повелительницы, нет любимой богини.
Неговоря ни слова, Вика на негнущихся ногах направилась к выходу. Было видно, что и для нее этот вечер тоже прошел \»нелегко\» и \»победа\» далась не даром, ой как не даром, но она пытается все это скрыть.
Дойдя до двери, она обернулась. Черный силуэт с волнующими изгибами сказочно прекрасно смотрелся на фоне яркого света, идущего из коридора.
— Это только начало, сучка. Ты еще должна заслужить великую честь быть моей рабыней. Продолжим завтра.
— Как прикажите, госпожа, — ответила задрожавшая в предвкушении женщина, но было уже поздно — силуэт уже исчез, словно мимолетное видение, и лишь где-то вдали коридора было слышно гулкий стук удаляющихся каблучков.
В темной комнате на полу осталась лежать голая женщина, одной рукой сильно натирая истерзанный уже до боли клитор, другой нещадно теребя вновь окаменевшие соски. Ирина не могла ничего с собой поделать: пережитое унижение и запредельный секс, до сих пор стоящий перед глазами в купе с предвкушением завтрашней неизвестности сделали свое дело — она снова возбудилась. Через несколько минут из темной комнаты раздался уже привычной стон кончающей женской самки.
Ирина знала, что сегодня она сама своими длинными голыми ногами сделала шаг на ступеньку вниз по лестнице своего собственного падения. Сделала шаг на одну ступеньку, первую, но далеко не последнюю+
Уважаемые читатели спасибо за лестные отзывы, поверьте этим вы меня очень вдохновляете, благодарю вас, преданные поклонники.
Всегда ваша Элеонора. Кто хочет высказать свои идеи, мысли или поделиться переживаниями прошу сюда: eleonora_bove@mail.ru