Щёки Вики Семёновой горели, сердце колотилось, как сумасшедшее. Какой ужас! Стыд-то какой! И что теперь делать?
Только что она навестила коменданта. Александр Михайлович, почтенный ингуш всегда внушал жителям и особенно жительницам общежития безотчётное уважение и страх. Неслась за ним в В-ском вузе жутковатая слава ещё с тех пор, когда учился Александр Михайлович на юрфаке какого-то южного университета (не то Ростове, не то в Ставрополе). Там его, не чинясь, звали, как дома – Салманом, и, будучи комсомольским вождём общежития, он самыми жестокими методами блюл нравственность студентов и особенно студенток. Годы прошли, но Салмана Мерзаева до сих пор поминали недобрым словом в его Alma mater.
Вот к нему-то на ковёр и попала Вика четверть часа назад, вскоре после своих первых в жизни экспериментов в области группового и анального секса. Александр Михайлович (он же Салман Махмудович) пил чай и наслаждался конкурсом Евровидения, когда Вика робко поскреблась в дверь комендантской. Царапнув девушку колючим взглядом чёрных крысиных глазок и почесав розовато-коричневые струпья на серебрившейся остатками седины лысине, он с ходу задал риторический вопрос:
— Ну, и как это понимать, Семёнова?
Вика, уже понимая, что информация о её сексуальных подвигах, скорее всего, достигла чуткого нюха и уха коменданта, ещё надеялась на лучший исход
— Александр Михайлович, извините, я сегодня же разморожу холодильник…
— Какой холодильник? Это что?
В руке коменданта щёлкнул пульт и на экране вместо очередного евродарования возникла … Вика. Вот она сосёт член Самира, вот Самир уже пользует её киску, а она сладострастно ему подмахивает, вот уже её имеют с двух сторон Самир и Джейхун, а вот и анальное грехопадение … А как она оказывается страстно стонала, обслуживая братьев мусульман … Но откуда это здесь? Ведь никто же не снимал, их было только трое, и всё? О вебкамере, глазок которой тихо блестел из крышки ноутбука её любовников, она не вспомнила …
— Ну, что? Хватит? Интересно, что скажет ваш декан, Наталья Петровна, или, например, твоя мама, если увидят ТАКОЕ кино?
От такой перспективы Вика чуть не потеряла сознание… Но комендант не завершил свой меморандум.
— Семёнова, когда ты вселялась, то вела себя подозрительно прилично. Я ведь вас, сучек, насквозь вижу. С таким личиком, да с такими сиськами и попкой, и такая скромная. И вот она твоя блядская сущность. Даёшь во все дыры, во весь голос, как говорится, да ещё и порностудию здесь устроила. Мне такие сокровища тут не нужны. Значит, чтобы через час духу твоего в общежитии не было, и готовься к отчислению. Без тебя на РГФ проблем хватает. Нам студентки нужны, а не бляди.
От комендантского мата Вика впала в полный ступор, до этого Александр Михайлович изъяснялся исключительно на литературном языке. Но развернувшиеся перед нею кошмарные перспективы развязали язык. Особенно когда на представила добрейшую и интеллигентнейшую Наталью Петровну и маму, смотрящих порнушку с её участием.
— Александр Михайлович, миленький, пожалуйста, не надо в деканат, не надо маме! Ну, пожалуйста! Я уйду из общежития, на улице ночевать буду, только не надо Наталье Петровне и домой сообщать! Я что хотите сделаю!
Повинуясь какому-то порыву, Вика упала на колени перед комендантом и начала лихорадочно расстёгивать ему ширинку, в недрах которой, как оказалось, уже наливался мощью пенис хорошо известного ей мусульманско-обрезанного типа. Орган Александра Михайловича распространял мощное мускусно-аммиачное амбре. Нежный кулачок и дрожащие губки сомкнулись на приборе почтенного ингуша и занялись уже привычной работой.
Совершенно неожиданно Вика увлеклась минетом и на время забыла обо всём. В сознание её привели мощная струя желтовато-белого пахучего семени, ударившая прямо в глотку, и холодный голос:
— Так, а теперь ещё и попытка компрометации должностного лица при исполнении … Да как профессионально!
— Александр Михайлович, пожалуйста!
Слёзы, смешиваясь со спермой, катились по её лицу, шее, кофточке…
— Ну, хватит, на, подотрись. И почему я такой добрый? Вы, русские давно должны меня в святые произвести. Мне от тебя ничего не надо. А родному вузу надо помочь. Нам тут необходим компьютер для ведения деловой документации. Сможешь в течение недели сделать спонсорский взнос и будешь вести себя прилично – попробую замять это дело. Да смотри, официальный взнос, через бухгалтерию, понятно?
— Да-а-а. А сколько?
— Семёнова, ебёшься, как взрослая, а простых вещей не знаешь. Сорок тысяч!
От озвученной суммы Вика вновь чуть не упала в обморок. Такие огромные для неё деньги, да ещё за неделю. Да какую неделю, ведь в субботу-воскресенье касса не работает! Пять дней!
— Что денег нет? – опять этот дьявольский холодный скрежет комендантского голоса. – Спроси соседок, может, подскажут, где достать! А, может, и сама догадаешься с такими-то талантами! Всё, иди! Если к субботе не перечислишь деньги – для начала этот фильм посмотрит Наталья Петровна…
И вот она идёт к себе. Ноги не слушаются. В голове одни и те же мысли: — Какой ужас! Стыд-то какой! И что теперь делать?
Она сначала даже не подумала о Самире и Джейхуне, которые её явно подставили. Они вспомнились, уже когда девушка шла мимо знакомой двери. И даже в этот момент Вика подумала о своих мужчинах, прежде всего, как о защитниках. Может, они как-то выручат? Дадут денег, или подскажут, как заработать, или, в конце концов, набьют морду этому мучителю, чтоб он провалился?!