— Это мне известно, что деревенские девки без панталон ходят. Так что было дальше? — спросила она будто не замечая, как я корчусь на лавке.
От прикосновений ее ощупывающих мой рог пальцев мне было уж совсем невмоготу.
— Я прикрыл срам, а Палашка поманила меня пальцем. — Посмотри-ка, говорит, Андрюшенька, что у меня есть и подняла рубаху. Уволь барыня — матушка, стыдно далее рассказывать. Бесстыдство одно…
Она крепко сжала мою мошонку.
— А, про Евлампия ты не забыл? — ласково спросила она, и словно стараясь сделать мне больно, несколько раз сдвинула кожу на роге. Я невольно охнул. Не от боли, а сладости. Еще немного и, видит бог, не выдержу, брызну соком.
— Я увидел ее срам, густо поросший черными волосами. Среди них виднелась длинная щель, уходящая под ее толстый зад. Девка тут же прикрылась.
— Покажи, что там у тебя Андрюша, — медовым голосом пропела она, Фенька тебе, ежели хочешь, тоже покажет.
— Фенька, это горничная моя?
— Да матушка-барыня, не вели казнить. Не по своей я воле. А по вине девок бесстыжих. Умаслили меня, соблазнили, бесстыдницы — жалостно заканючил я.
— Я же сказала, за эти грехи, ответа передо мной держать не будешь. Дальше то, что? Рассказывай скорее. Не тяни.
— Отнял я руки, а девки ахнули и во все глаза, охально, уставились на мой срам.
— Он так же торчал, как сейчас? — спросила она, шевеля моим рогом.
— Д-да, м-матушка. О-о-ох!
— Не вздыхай, не больно тебе пока.
— Я не от того матушка-барыня вздыхаю.
— Терпи, сколько можешь и рассказывай все. А если, с тобой сейчас случится что, я уж не взыщу. Продолжай.
— Глаза у них разгорелись и Палашка даже протянула к сраму руку. — Э нет, — сказал я, прикрывая его рукой. Меня не проведешь. Ишь, какие Вы хитрые. Я то, пред Вами голый сижу, а Вы в рубахах. Не успел я сказать это, как Палашка сдернула через голову рубаху, представ предо мной в первозданном виде.
— Ах, бесстыдница! — воскликнула барыня, крепче сжимая мой рог. — А хороша ли она Андрюша?
— Чудо, как хороша, матушка-барыня! — искренне ответил я. — Точно налитая. Тельная, грудастая. И сзади шибко сдобна. А за ней, по примеру ее, Фенька такоже заголилась. Она, конечно, не столь полна, по сравнению с Палашкой, но в талии перехватиста и срамное место не столь густо волосом поросши. Я убрал руки и девки схватились за меня. А я за них. Невозможно удержаться, коль перед тобой раскорячась сидят голые девки. Они за меня… за него, а я за них.
— За что ты хватал их? — взволнованно дыша спросила барыня, тиская мой рог.
— За … груди барыня-матушка, да за … срамные места.
— А они тебя?
— Да барыня матушка.
— И что же дальше было?
— Палашка потянула меня … за него к себе, а сама на спину…. Я и не сдержался. Прости матушка не знаю, как уж случилось, бес наверно попутал, а согрешил я с девками.