Наконец Анри собрался с силами. Он сделал очень сильное движение, на которое я ответила обратным движением бедер.Боль такая сильная, что я вскрикнула, но в то же время я почувствовала, что препятствие пройдено, и вошел в меня целиком. Некоторое время мой муж продолжал ритмичные движения, потом вздрогнул несколько раз и остался лежать неподвижным. Тогда я почувствовала, как в меня бросилась теплая жидкость и немного уменьшила пожирающий меня жар. Анри слез с меня и, усталый, лег рядом со мной.
Несмотря на пыл моего воображения, я не почувствовала никакого удовольствия. Я не удивилась этому, наученная Бертой, что первый раз так и должно быть. Анри поцеловал меня и пожелав спокойной ночи, вскоре уснул. Я была искренне удивлена. Мне казалось, что он непременно повторит свои занятия. Со своей стороны я была готова к ним, несмотря на боль. Ничего подобного не случилось и я, огорченная этим, уснула.
На другой день я проснулась поздно. Я была одна. Вскоре из соседней комнаты вышел мой муж, он приблизился, поцеловал меня в лоб, ласково осведомился, как я себя чувствую, но все это было проделано с холодком. Я, уже готоваяброситься к нему навстречу, остановилась. Мне казалось, он ожидал моего пробуждения, чтобы сжать меня в своих объятиях, говорить о любви, о счастье… наконец, повторить ласки, начатые накануне. Тогда я с увлечением ответила ему, несмотря на боль и никакое страдание не помешало бы мне вновь принять его.
Мою грудь сдавили опасения за мою будущую жизнь. Увы! Это было не то, что я ожидала. Муж ушел, сказав мне, что будет одеваться, но, охваченная своими переживаниями, я не думала об этом.
Вдруг раздался веселый голосок моей тети. Едва она вошла, как я бросилась к ней на шею и разрыдалась.
— Что с тобой, дитя мое? — говорила она. — Откройся мне!
Я была в затруднительном положении. Что я могла сказать ей? Я только почувствовала, что мой муж не будет меня любить так, как я надеялась. Я сомневалась, что мой муж утолит этот огонь, который сжигал мое существо.
Понемногу веселый характер одержал верх, и я улыбнулась на веселую шутку тети. я поднялась с постели и пошла в приготовленную для меня ванну.
День прошел тихо и спокойно. Все, казалось, радовались за меня, а муж был со мной предупредителен и вежлив. Он рано проводил меня в постель, и мы разделись. Анри стал говорить о совей любви, я отвечала ему тем же, но ни разу не поцеловал меня за свое объяснение, пришлось мне первой поцеловать его. Это его возбудило. Он наклонился к моему уху и прошептал: «Хотите, мы сделаем опять такое, что и вчера?» Я нестыдливо отвечала и невинно раздвинула ноги, быстрым движением подняла рубашку. Он лег на меня, я обняла его за шею руками и с нетерпением стала ожидать наступления желанного момента. Я дрожала в лихорадке и старалась помочь ему войти. Мне хотелось впустить его как можно дальше. Я еще чувствовала боль, но не обращала на нее никакого внимания. Огонь, пылавший в моих жилах, заставлял меня все перенести. Я уже чувствовала предвестник наслаждения, я испытывала непреодолимое желание заговорить, мне хотелось говорить о своих переживаниях…
В этот момент я отлично понимала смысл слов моей тети, произносимых в подобном состоянии. Однако мой муж молчал, замкнувшись в себя. Его молчание парализовало меня. Анри продолжал свои движения, целовал меня, но не впадал в бессознательное состояние, как мне этого хотелось. Я все же была счастлива. Мне казалось, что мое существо исчезает… Инстинктивно я сделала движение бедрами… вдруг я вскрикнула и замерла неподвижно… Я почти потеряла сознание от блаженства. Муж, казалось, был удивлен моим порывом. Он продолжал, и четыре раза я испытывала блаженный кризис и продолжение сладострастной работы. Наконец я почувствовала, как он вздрогнул и пролил в меня нектар любви.
О! О! Какое счастье! Мы оба остались неподвижными. Я была готова начать все сначала, но он лежал усталый, жаждущий только покоя. Вскоре он уснул сном праведника. Я долго еще не могла уснуть…
Наутро я проснулась одна, мне захотелось исследовать себя, когда я вспомнила вчерашнюю сцену. Я села на постель, широко раздвинув ноги и раскрыла руками губы моего убежища и там обнаружила большие изменения: внутренность его была краснее обычного и отверстие таким большим, что в нем исчезал мой палец. Мне очень хотелось продолжить занятие с пальцем, но в это время в комнату постучали, и я немедленно приняла кокетливую позу.
Это была Берта. Она была веселой и с улыбкой принялась меня целовать. Теперь я была вполне женщиной. Пока я одевалась, а моя милая тетя болтала со мной, как с равной себе во всем. С большим интересом она расспрашивала обо всем, что произошло. Я откровенно рассказала ей обо всем и очень удивила ее тем, что я четыре раза испытала удовольствие, хотя Анри взял меня всего раз. Очевидно, ее поразила его мужская слабость по сравнению с ее мужем.
Днем мой муж, страстный любитель охоты, пошел в лес пострелять дичь, а я гуляла с тетей. Наступившая ночь отличалась от предыдущей: Анри снова разговаривал со мной о предстоящем отъезде, о новой квартире и новых вещах, и ни разу о любви, ни разу не поцеловал, не приласкал, и, наконец, уснул. На следующее утро я проснулась раньше его. Мне очень хотелось увидеть его штуку, которую я чувствовала всего два раза. Обстоятельства мне благоприятствовали. Было жарко, и муж сбросил с себя одеяло… Его рубашка была приподнята. Я наклонилась к его ногам и увидела весьма жалкое орудие, которое должно было стать моим единственным утешением. Анри сделал движение во сне. Я быстро повернулась и притворилась спящей, к горлу подкатывал горький клубок сдерживаемых рыданий.
Вскоре он проснулся и первым, как всегда, покинул комнату. Конечно, я не считала себя полностью несчастной, мой муж был внимателен ко мне, очень добр и ни в чем не отказывал.
Но не такой любви я ждала. Я ожидала любви сладострастной, чувственной, жаркой. Близость мужа два раза в неделю меня не устраивала. Обычно он целовал меня в щеку или лоб, но даже мои восхитительные груди, свежие, прекрасные не удостоились поцелуя. Его рука, казалось, избегала того места, которое его так радушно принимало. Я не смогла прикоснуться к нему руками, так как знала, что буду остановлена.
Муж по-своему любил меня и уважал как свою жену, будущую мать своих детей. И поэтому в уединении супружеских ночей не разрешал себе по отношению ко мне тех пленительных вольностей, которые я ждала с замиранием сердца.
Ему были неведомы всякие пустячки, нежности и веселые забавы, всякие затеи и ухищрения, которые для дам дороже спасения души…
Восторженная нежность, поэзия ласк более изощренных, милые и вольные малости так и остались в моей памяти от тех игр, тайным свидетелем которых я являлась в замке моей бабушки…
Так прошло два года. Мне минуло двадцать лет. Мой темперамент не только не успокоился, но, напротив, усилился. А муж устраивал мне пиршества любви все реже и реже. В довершение всех бед, я не имела детей, которые дали бы моим мыслям должное направление в другую сторону. По долгу службы мой муж уезжал из дома. Сколько ночей я провела в одиночестве, принимая наиболее сладострастные позы, подсказываемые моим инстинктом! Мой палец уже не удовлетворял меня более. Я брала подушку и сжимала ее между ног, словно она была в состоянии удовлетворить меня. Я терлась об нее и получала некоторое удовольствие. Эти искусственные, ставшие для меня привычками, возбуждения изменили мой характер. Я всячески старалась не поддаваться таким настроениям… Но увы! Не могла победить природы. Была ли в этом моя вина?
Я познакомилась с госпожой Д. Это была хорошенькая блондинка, уже приближающаяся к закату своей красоты. Она была маленького роста. Мне думается, что в ее жизни было немало приключений. Однажды она сообщила мне, что приехал новый начальник гарнизона, молодой офицер, около тридцати лет, холост. Д. сказала, что он будет у нее на днях на обеде и пригласила меня с мужем к ней. Не знаю, было ли это предчувствием, но домой я вернулась с чувством ревности к Д.
Надо признаться, что идя на обед, я оделась в великолепное платье. Мы зашли в гостиную. Ф. был там. Я рассмотрела его в одно мгновение. Он был высок, хорошо сложен, и, видимо, силен. У него было открытое лицо и прекрасные манеры. Он был премил и сразу очаровал меня своим приятным голосом. Я чувствовала, как кровь мне прилила к сердцу.
О! Я была уже в его власти, не стремясь даже сопротивляться. Чувства охватили меня всю. Во время обеда, отличавшегосяизысканностью блюд, Ф. блистал веселостью и остроумием. Он сидел рядом с Д., кокетничавшей с ним. Я бы ее убила в это время!
После обеда он разговаривал с моим мужем, и очень ему понравился. Д. села за рояль и сыграла вальс, а ее муж пригласил с ним повальсировать, но он быстро устал, так как был уже немолод. Ф. предложил заменить его. Едва я почувствовала свою руку на его талии, меня охватила нервная дрожь, понятно, не ускользнувшая от него. Несмотря на присутствие стольких гостей, вальсируя в углу гостиной, он так близко прижался ко мне, что я почувствовала на своем животе столь твердый предмет, что едва не лишилась чувств. Ах! Этот вальс решил мое падение!
На другой день Ф. нанес нам визит. Мы с мужем приняли его очень любезно, и пригласили бывать чаще. Мне казалось, что Ф. смотрит нежно на меня, и мне было приятно. Между нами установилась нежная интимность, и любовь моя с каждым днем росла. Я уже знала, что мой Ф. разделяет ее. Правда, он мне ничего не говорил, но какая женщина ошибается в этом! Я горячо ждала этого, хотя в то же время опасалась. Я хотела отдаться вся в первую же встречу, но почувствовала, что не хватает сил сдержать это. Мне хотелось сначала узнать его, но вся моя сила и воля исчезли, как дым, едва я видела его. Как я могла бы сопротивляться его очарованию победоносной мужественности, будучи в таком состоянии?