Бармен, что-то бубня под нос, удалился, да и что он мог сказать? Ведь поставкой продуктов занимался я.
— Разберёмся, виновных накажем, завтра будет лучше, чем вчера, — и, взяв новую бутылку шампанского с хрустальными фужерами, я подмигнул бармену, почему-то принявшего мои слова за чистую монету. — Ну что, пошли, самое время свежим воздухом подышать, предлагаю капитанский мостик. Как у тебя с воображением? Вот и здорово, встанешь у штурвала и будешь прокладывать путь судна в ночной мгле. Мне же придётся наливать шампанское, в перерывах предлагаю целоваться.
— Согласна! — сказала Виолета, кокетливо подмигнув.
Расставив фужеры пирамидкой, я дёрнул за усики пробку, раздался хлопок, и напиток, как-то нелепо пенясь, заполнил хрусталь.
— За что пьём? — подняла фужер обворожительная гостья.
— За ночь на капитанском мостике!
Подождав, пока дама насладится букетом шампанского, я залпом опрокинул свою порцию, по-гусарски разбил хрусталь о палубу и обнял Виолету…
Отдыхающие пошли принимать утренние ванны, а самые активные выбежали на пробежку. Только нам ни до кого не было дела, мы продолжали стоять на палубе речного судна, слившись в страстном поцелуе, который стер в нашем сознании время.
Волосы Виолеты развивались на ветру, штурвал с наброшенной на него одеждой давал свободный ход, была середина июля.
Нравственная женщина
Уже второй месяц живу с Виолетой, мыслишки стали появляться: «А не покончить ли с холостяцкой жизнью».
Друзья заметили перемены, говорят:
— Всегда рубашка глаженая и поправился, лицо заметно округлилось.
Спрашиваю:
— Как вес не нагулять на домашних харчах? Раньше только один раз в день в куриной забегаловке синих цыплят — «табака» глодал. А у Виолеты всё по-человечески, три раза в день: завтрак — бутерброд с красной икорочкой, на обед — сытный суп с компотом, и ужин при свечах, как обязаловка. Чемоданов стал обижаться, придет в гости, глаза грустные, лепечет вполголоса: — Друг у меня погибает, надо лечить! — Да я сам не знаю, что со мной происходит, наверное, привык к романтике при свечах.
Но однажды вечером к нам пришла Татьяна Ильинична. А у нас застолье, книжный шкаф купили, «накрыли стол», чтобы шкаф дольше стоял. Пригласили бывшую родственницу к столу. Сидим, я байки травлю, всем весело под закусочку. Час, два обмываем покупку, ноги затекли. Захотелось встать, размяться, потанцевать, а женщины:
— Рано плясать, давай ещё анекдот!
— Ладно, слушайте сорок первый анекдот из жизни евреев.
Расселся поудобней, ноги под столом вытянул, как-то вскользь по ножке хозяйки задел.
— Извиняюсь, — говорю.
Виолета продолжает смеяться, как бы не замечая. Сидим минут двадцать, я уже выдыхаться начал:
— Виолеточка, поставь, пожалуйста, чайку.
Какое же было мое удивление, когда она ушла, а ножка, к которой я прижимался, поглаживая тыльной стороной ступни, осталась. Уловив моё секундное замешательство, Татьяна Ильинична сказала:
— Уже поздно, надо собираться домой, молодой человек проводите даму.
— Конечно, мама, не беспокойтесь. Может, чайку попьёте и пойдёте? — отозвалась с кухни Виолета.