Катарина Сфорца-Риарио слыла резкой, жестокой и непреклонной женщиной. Может быть, к этому графиню вынудила жизнь. Отец был убит у нее на глазах в Милане, а муж Джироламо Риарио растерзан толпой в городе, который ей предстояло защищать. Ее второй муж был тоже убит мятежниками, которых она приказала уничтожить, причем сама возглавила карательный отряд. Третий муж умер естественной смертью. Но надо сказать, что все эти беды не сломили ее.
Катарина Сфорца-Риарио не любила быть одна, ей нужны были мужчины, муж, любовник. Но она также дорожила независимостью и свободой. Всех, кто на это покушался, она в конце концов начинала презирать.
Как большинство итальянских женщин, она слышала о Чезаре Борджиа, который теперь намеревался захватить
ее город по приказу папы. Говорили, что он красивый и волевой мужчина. А вот посмотрим, справится ли он со мной, думала Катарина. Несколько недель по ее распоряжению строились укрепления, готовилась оборона. Теперь, когда его войска находились в нескольких часах от города, ситуация осложнилась неожиданной проблемой:
как и в Имоле, начались волнения среди горожан, по отношению к которым она была далеко не милостива.
Ходили разговоры, что надо сдать город без боя. И кому? Этому незаконнорожденному сыну выскочки-кардинала, пролезшего на папский престол! Поэтому брат графини Алессандро вышел из крепости с вооруженным отрядом, чтобы убедить совет города держаться до конца.
Стоя с охраной на крепостной стене, графиня всматривалась в сторону Форли. Оттуда доносились шум и крики. Неясно было, что это: выражение страха перед нападением врага или угрозы в адрес ее и брата. Внизу, под стеной, через широкий ров был перекинут мост.
— Смотрите, синьора! — крикнулкомандир охранного отряда.
Увиденное привело графиню в ярость. Ее брат с солдатами, взяв под охрану двух уважаемых граждан, отступали, отбиваясь от наседавших горожан. Двое уже упали под ударами мечей и дубинок.
— Открыть огонь из пушек! — приказала Катарина. Орудия дали залп, по мосту устремились солдаты, мятежники разбежались.
Катарина спустилась вниз. У брата вся рука была в крови, а в глазах застыло отчаяние.
— Они хотят сдать город! — крикнул он срывающимся голосом, указывая на двух пленников, окруженных солдатами.
Графиня пришла в ярость.
— Как вы смеете игнорировать мои приказы? Один из пленников, Галеазо Ферранте, известный своим бесстрашием, выступил вперед.
— Синьора, надо смотреть правде в глаза. Наше положение безнадежно. Если же мы сложим оружие, герцог Валентинский проявит к нам великодушие, как и в других местах.
— Ах ты нахал! — она подошла ближе. — Ты что, не желаешь подчиняться своему законному суверену?
Ферранте не оробел. Его громкий голос услышали все защитники крепости:
— Синьора, когда суверен потерял доверие народа и правит им грубой силой, он теряет право требовать подчинения от своих подданных.
Графиня ударила пленника по лицу, он вскинул руку, но тут же наткнулся на десяток сабель.
— Бросить этих негодяев в подземелье, — распорядилась она. — Пусть подумают о своей судьбе.
К концу дня Чезаре Борджиа во главе своих войск вступил в Форли под приветственные возгласы горожан, встречавших его как избавителя от коварной графини. Он немедленно начал подготовку к штурму крепости, над которой вызывающе развевался флаг с родовым гербом с мейства Сфорца.
Чезаре знал о решимости упрямой графини драться до конца. Тем не менее он сделал хитроумный жест, чтобы в глазах граждан Форли подтвердить репутацию справедливого, великодушного человека, которого следует не бояться, а поддерживать. Герцог прискакал ко рву, окружающему крепость, и предложил графине переговоры об условиях мирной капитуляции. Он заявил, что хочет избежать ненужных жертв, которые неизбежно будут понесены из-за ее упрямства. Наступила тишина, за стенами молчали. Чезаре уже повернул было коня, но тут послышался голос глашатая со стены, который сообщил, что встреча состоится, если герцог не возражает, на подъемном мосту через ров.
Этой графине не откажешь в мужестве, решил Чезаре. В сопровождении шестидесяти солдат он приблизился к крепостной стене. Со скрежетом мост опустился, открылись ворота, и в них Чезаре впервые увидел графиню, неожиданно для него отмеченную благородной, строгой красотой. Чезаре медленно спустился с коня, пощупал рукоятку сабли и не спеша пошел ко рву. Едва он ступил на мост, как раздался скрежет — мост стал быстро подниматься, а из крепости ударили пушки. Чезаре, не раздумывая, прыгнул вниз. В мутную воду с берега он не свалился только потому, что успел ухватиться за кусты. Тут же солдаты подхватили его, а осадная артиллерия дала ответный залп.
— Вы ушиблись, сир?
Герцог в гневе отмахнулся от вопроса.