— Понял, — пискнул я.
Мое сердце бешено колотилось. Щеки пылали. Я зажмурился и напрягся, в ожидании удара, но его опять не последовало. От удивления я открыл глаза и расслабился: и в этот момент резкий удар ремня обжог мне попку.
— А-а-а, — закричал я он неожиданности и, через несколько секунд, спохватившись, отсчитал: — раз.
Тут же на мои ягодицы обрушился второй удар. Здесь мне удалось сохранить честь и не вскрикнуть. Перетерпев боль, я громко сказал.
— Два.
Третий удар был крепче предыдущих. Я дернулся, но, стараясь говорить как можно ровнее, чтобы не выдать своих чувств, произнес:
— Три.
Новый удар, чуть слабее. Его я выдержал спокойно и ровным голосом объявил:
— Четыре.
Кажется, Оксана поняла, что ударила не слишком сильно и вложила в следующий удар все что могла. Боль была настолько нестерпимой, что я резко дернулся, застонал, и лишь переждав несколько мгновений смог произнести:
— Пять.
Новый удар. Достаточно сильный, но не такой как прежде. Может быть, я бы и не дернулся, если бы он не пришелся на места, по которым ремень уже бил.
— Шесть.
Новый удар.
— Семь, — крикнул я.
Попка начинала ныть уже нестерпимо. Снова щелчок, какой-то особо резкий и от того болезненный.
— М-м-м. Восемь, — кажется мой голос дрогнул.
Еще один удар. С особой силой. Я сдержался, чтобы не закричать, но дернулся особо сильно. Из глаз потекли слезы.
— Девять, — объявил я после небольшой паузы, стараясь, чтобы в голос не дрогнул.
Следующий удар был уже не такой сильный и я перенес его спокойно.
— Десять.
Я ждал новых ударов, стараясь не обращать внимания на боль в попе и ужасаясь, как выдержу еще три десятка ударов. Оксана, почему-то медлила.
— Так неинтересно, — сказала она после паузы. — Будем менять позы после каждого десятка. Вставай.
Я быстро подтянул руки под себя, прикрыл член и встал. Возможность выйти из позорной позы меня несказанно порадовала.
— Подойди к столу и упрись локтями в крышку, — приказала Оксана.