голову, уставившись в бревенчатую стену. После недолгой возни послышалось звонкое журчание о стенку пустого ведра.
— Ну вот, проблем то, — похвалил Саша, когда журчанье прекратилось, — садись есть. Может налить все-таки спирту-то? Я разбавлю.
— Не надо, спасибо! — Вера прикрыла ведро деревянной крышкой и вернулась за стол. Она доела мясо, зачерпнула кружкой талой воды из ведра.
— Хорошо тут! — захмелев, потянулся Саша, — Жара прямо! А то б мы с тобой околели уже там на «Буране». Стылая ночь будет.
Он стянул шерстяной свитер и брюки, оставшись в одних кальсонах с рубахой, кинул верхнюю одежду на лежанку.
— Ну, чего ты притихла? Раздевайся, отдыхать будем.
Крепкие руки уверенно схватили за воротник женской кофты, пытаясь расстегнуть её.
— Ты что? — взвизгнула Вера, — Руки!!!
— Вот те раз, — Саша удивленно округлил пьяные глаза, — я ж тебя дурёху от смерти верной спас, а ты сиськи прячешь!
Вера испуганно вжалась в угол:
— Не смей меня трогать! У меня муж есть!
— Где? В двадцати километрах отсюда? Вчера он муж, сегодня я, завтра снова он. Что ты ерепенишься? Никуда он от тебя не денется.
Саша, сгорбившись, отошел в угол, ногой сбил с ведра крышку, и, приспустив кальсоны, расставил ноги, ударяя в ведро упругой струей.
— Ты, баба, как не от мира сего, ей богу. Тебя спасают от смерти — ты ворчишь, тебя кормят, поят, — тебе не нравится, тебя любят — опять все не так…
Журчанье прекратилось, и уже поворачиваясь, Саша услышал за спиной металлический лязг.
— Ну, ты, дурё-о-о-ха, — улыбаясь во весь рот, протянул он, разглядывая воронёное дуло своего собственного карабина.
— Стой, скотина! — злобно прошипела Вера, — Стой, где стоишь, а то я убью тебя!
— И что? — Саша развёл руки, — Будешь сидеть тут до весны, питаясь моим мясом? А весной гнус проснется с комарами да тебя съест.
Он сделал шаг вперед, и Вера отступила, уперевшись спиной в стену.
— Не подходи!
— Это тайга, милая моя, — сурово прохрипел Саша, — тут нет такси и автобусов, нет дорог и тротуаров, нет милиции и спасателей. В тайге закон таёжный. Тут правит мужик, и мужик тут всегда прав. Запомни это! Если хочешь выжить в тайге, то должна во всем слушать мужика. Я тебе не муж, со мной ерепениться не получится. Сказал: ешь мясо, значит ешь! Сказал ссать в ведро — ссы в ведро! Сказал: раздевайся — быстро разделась и раздвинула ноги.
Он сделал еще шаг.
— Стоять!!!
Палец Веры дернулся на курке. Оружие на предохранителе, но смотреть в черное дуло ствола было все-равно неприятно. Саша даже попытался вспомнить, досылал он патрон в патронник или нет.
— Я дам тебе пять секунд на выстрел, — скрыв холодную сталь глаз за злобным прищуром, сказал он, — а потом забираю оружие, и ты делаешь, как я говорю.
— Не смей! — сквозь слезы проревела Вера, — Отойди от меня!
— Раз!
— Уйди, говорю, я выстрелю!!!
— Два!
Он смотрел ей прямо в испуганные глаза, ехидно улыбаясь.
— Три!
— Прекрати!!! — трясущееся дуло уткнулось ему в лоб.
— Четыре!
— А-а-а-а-а!!!
— Пять!
Он дернул рукой, перехватывая ствол, но еще до того, как ладонь коснулась холодной стали, раздался, показавшийся громом в тишине, щелчок бойка:
«Щёлк!»
Оба замерли, широко распахнув глаза. Вера облокотилась спиной о стену и медленно опустилась на корточки, снимая с курка ослабевший палец.
— Мать твою… — прошептал Саша. Он повернул карабин боком — предохранитель был спущен в боевое положение. Должно быть, зацепился им за дверь, когда заходил. А вот патрон в патронник он, выходит, не досылал. Отсоединив полную обойму, охотник убрал её на дно рюкзака, а карабин поставил в дальний угол комнаты. Хмель как будто рукой сняло. Саша подошел к столу, вылил в стакан остатки спирта, и сделал три глотка. Горло резануло, словно кинжалом, а потом где-то внутри вспыхнул пожар, окатывая голову приятной взрывной волной.
— Мать твою… — повторил он. Долил в остатки спирта воду и поднес девушке.
— Н-н-н-н… — промычала та, отталкивая руку.
— Пей, дура! Пей! Легче будет.
— Н-н-н-е-е…
Он схватил её за подбородок и крепким усилием заставил разжать челюсть.
— П-е-е-е-е-й!
Железная кружка с водкой опрокинулась в пересохший рот. Вера пыталась выплюнуть, но требовательная рука задрала подбородок, так, что огненная вода ринулась в гортань. Проглотила она уже чисто рефлекторно. Саша дернул девушку за руку, и усадил на лежак.
— Вот значит какая у тебя благодарность! — хрипел он, задирая ей кофту, — Тебе жизнь спасли, а ты пулю в лоб!
— Я не хотела! — голова закружилась и слезы снова хлынули рекой, — Я не хотела! Честно!
— Мужик три месяца без бабы! — рычал Саша. Шерстяная кофта была отброшена в сторону, и он схватился за складки теплой водолазки срывая её к лицу, — Три месяца без бабы, а она за ружье хватается!
— Нет, пожалуйста! Нет, Саша! — Водолазка закрыла Вере лицо, но она почувствовала обнаженной грудью прикосновение мягкой бороды. Девушка пыталась брыкнуть ногами, но была легко придавлена к топчану. Борода терлась по коже живота, в то время как обветренные губы, чередуя упреки с поцелуями, жадно исследовали мягкие груди с маленькими нежными сосками.
— Мужа пригрел, м-м-м-м… накормил, напоил, м-м-м-м-м… собаку свою оставил, м-м-м-м-м… а она сиськи прячет!
— Ну не надо… не надо…
Вера полностью стянула с себя водолазку, чтобы освободить лицо.
— А сиськи хороши!!! Ох хороши!
Твердые губы, сильно пахнущие спиртом, вдруг впились в девушку неуклюжим поцелуем.
— Ты вся хороша! Огонь-девка!
Он привстал на топчане, оставляя несчастную лежать обнаженной до пояса, и стянул с себя рубаху. Мощная грудь, сплошь покрытая черными зарослями волос, предстала перед Верой. Девушка сжалась от ужаса, но дальше было еще страшнее. Саша спустил вниз кальсоны и на волю вырвался бордовый от возбуждения член, вырастающий из таких же темных зарослей, окутывающих весь низ живота.
— Саш… Саша… Не надо… — прошептала она в паническом ужасе.
— А ну-ка покажи мне свою норку!
Балоневые брюки были сдернуты вниз вместе с шерстяными подштаниками.
— Ну, не надо!!! — завопила Вера, и попыталась вскочить. Саша играючи подхватил её за бедра, перевернул, и опрокинул на живот, так что ноги свесились с топчана на пол. Одной рукой он тут же надавил девушке на спину, лишая возможности подняться, а другой рванул вниз трусы.
— Ох, хороша!!! — похвалил он, всей пятернёй накрывая Веркину промежность, покрытую кудряшками волос.
— Ай! — вскрикнула та, чувствуя, как мускулистая ладонь гладит и мнет половые губы, — Нет! Пусти! Пусти, сволочь!
— Да подожди ты, не дергайся, — с восхищением в голосе предупредил Саша, — Ох какая… мягкая… узенькая…
Толстый палец раскрыл пухлые створки и углубился внутрь.
— Тварина! — Заорала девушка, понимая, что проиграла эту битву.
— Ну ка…
Палец оставил вагину, а вместо него в половые губы ткнулся тупым рылом горячий член. Вера зажмурилась и замерла.
— Красивая ты девка! Сочная! — продолжал нахваливать Саша. Девушка ожидала резкого напора и боли, но ничего не происходило. Кажется, он просто уперся в неё членом и стоял, поглаживая шершавыми руками девичьи ягодицы, — Только дурная больно. Чего ты бесишься? Для тебя же стараюсь.
Вера расслабилась, собираясь ответить, но вдруг почувствовала, как половые губы медленно разошлись в стороны, обхватили головку члена, и сами жадно затянули её внутрь. По крайней мере, внутренние чувства передали ей именно такую картину.
— О-о-о… вот это дело…
Девушка уткнулась лицом в одеяло, пахнувшее сыростью и плесенью. Хотелось разрыдаться, но слезы не шли. Горячий твердый стержень, словно гигантская змея, продолжал погружаться в неё, раздвигая упругое влагалище. Легкая …