наполненная желанием плоть его жены. Растительность вокруг губок была тщательно выбрита, а повыше, на лобке она оставила аккуратный треугольник коротких пушистых волосков.
— Но… дети же спят… — смущенно произнес программист.
— Вот именно. Потому и я прошу. Пока дети спят! — Маша провела по лепесткам тонкими пальцами и те приветливо раскрылись, поблескивая бледно-розовой плотью.
Алексей облизнув пересохшие губы неуверенно склонился над вульвой супруги и коснулся ее приоткрытым ртом, высунув язык.
— Ах-х! — негромко выдохнула Маша и нежно обхватила голову супруга, теснее прижимая ее к себе…
— … тебе пора! — голос Димы вернул ее из воспоминаний в реальность.
Маша лежала на влажной простыне полутораспальной кровати и все еще поглаживала волоски на груди Дмитрия. Ритм сердца пришел в норму, а испарина на теле почти высохла, обдуваемая теплым летний сквознячком.
— Я не гоню, но почти пять. Не хочу, чтобы из-за нас у тебя были неприятности!
— Да, конечно! — девушка приподняла голову и прикрыв глада вслепую приблизила приоткрытые губы к устам Дмитрия. Он целовал неспешно, со вкусом, со знанием дела, наслаждаясь каждым мигом, каждой каплей. Его рука провела по изгибу спины между лопаток, и кожа мгновенно покрылась мурашками.
— Я еще хочу! — шептала Маша, ощущая, как в груди от возбуждения вновь ускоряется биение сердца. — Мне мало! Мне тебя мало! Я позвоню Леше, он заберет малых из сада… я еще хочу.
Дмитрий перекатился и лег на живот между раздвинутых бедер Маши. Он целовал ее живот, а его руки искусно ласкали твердые и побаливающие от его прежних ласк соски. Странно, но ей хотелось ощущать эту боль, хотелось ощущать какую-то грубость, вместе с тем дарящую наслаждение. «Сладкая боль» — всплыла неизвестно откуда взятая фраза и тут же растаяла в белой пелене, застлавшей глаза от того, что Дима переместился ниже и начал ласкать языком ее жадные до удовольствия лепестки, такие же многострадальные как и соски, саднящие от его интенсивных ласк.
6.
Бабье лето. Теплые дни сентября приносили благое настроение. Всего пару недель назад только начался учебный год и дети, как впрочем, и учителя лениво раскачивались, входя в ритм учебного периода.
Старшеклассники с интересом ждали уроков ОБЖ, которые теперь вел новый учитель, пришедший на смену старому Мичурину, невысокому, плюгавому и вечно брюзжащему. На фоне его отставной офицер выглядел стройно и подтянуто. Уроки вел живо и интересно. Пацаны, конечно, пытались его задеть, проверяли на крепость, а старшеклассницы закатывали глаза и шептались на переменах:
«А он ничего такой»
«А у него жена интересно есть?»
«Ой, девочки, говорят он после войны раненый, ну прямо туда, потому и живет один — импотент»
«Да ну тебя, Метёлкина, вечно языком своим мелешь»
«Ах, а я бы с ним поцеловалась!…»
На самом деле стыдно было даже подумать, чем тайком занимаются новый бухгалтер-ОБЖшник и классный руководитель 2 «а» Мария Анатольевна Боброва. Но к их счастью, в своих увлечениях они были предельно осторожны и пока никаких намеков со стороны окружающих в их адрес не поступало.
Дмитрий не сильно тяготился замужеством своей любовницы. После неудачного брака, он не особо желал второй раз входить в ту же воду, да и к холостяцкому одиночеству быстро привык. Поэтому понимал, что не будет их роман длиться вечно, но пока его все устраивало, и отпускать от себя Марию он не хотел бы.
Маша же в объятиях крепкого мужчины расцвела, вновь обрела увядшие за годы тройного материнства женственность и сексуальность, но наряду с этим в ней пробудились и вовсе запретные, пугающие ее, да порой и Дмитрия, желания. Она была ненасытна до секса, кажется, хотела восполнить всю свою утраченную, за последние 9 лет, чувственность. Но порой сексуальные фантазии, которые в ней пробуждались, никак не вязались с образом матери троих детей и учительницы младших классов.
Как-то незадолго до 1 сентября, после бурного и страстного секса Маша сказала, что замерзла и встав с кровати босиком пошлепала к шифоньеру, чтоб достать плед (Дмитрий тем временем из-под прикрытых век с удовольствием наблюдал за обнаженной фигурой учительницы). Раскрыв шкаф, Мария задержалась там, переминаясь с ноги на ногу и что-то разглядывая.
— Это твоя форма? — обернулась она к Дмитрию, и глаза ее живо блестели, словно у ребенка, получившего долгожданный подарок на Новый год.
— Ну да, как-то рука выбросить не поднялась. Храню на память.
— Надень!
— Сейчас?
— Да, прямо сейчас! Ну, пожалуйста.
— Ну ладно! — мужчина встал с кровати, придерживая рукой эрегированный член и направился к шкафу, где Мария уже протягивала ему вешалку с кителем.
Спустя около пяти минут Дмитрий шагнул в комнату при всем параде.
— Готов! Капитан Михеев по вашему приказу прибыл! — козырнул он перед Машей, закутавшейся в плед, и вытянулся в струнку, улыбаясь одними глазами.
— Класс! — прошептала она, восхищенно разглядывая его с головы до ног. Плед сполз с ее плеча, обнажив одну грудь с крупным бледно-розовым соском.
Одетый в военное мужчина и обнаженная женщина, не стесняющаяся своей наготы долгое время разглядывали друг друга, ощущая внутри какое-то неведомое доселе желание, возбуждение, страсть. Маша зачем-то сползла с кровати на пол и встала перед Дмитрием на колени, сложив ладони напротив груди и с мольбой глядя на него снизу вверх. Этот жест окатил обоих некой новой волной истомы и желания.
— Сними свой ремень? — прошептала девушка.
Мужчина повиновался ее просьбе и расстегнув снял с себя широкую черную портупею, застегивающуюся на две дырки.
— Накажи меня? — снова шепотом вымолвила девушка, кусая губы.
Он отрицательно покачал головой.
— Прошу! Выпори меня? — девушка поднялась, дрогнули ее груди, и легла поперек кровати, подставляя ему свои белые ягодицы. — Накажи! Ведь я такая дрянь! Я совершаю ужасные поступки! Я заслужила это наказание.
— Нет!
— Да! Выпори меня! Ну же? — шепот ее перерос в грозное и требовательное шипение.
Дмитрий подошел и легонько припечатал широкий ремень поперек ягодиц, от чего те дрогнули.
— Это ВСЕ?! На ЧТО ты способен? — девушка изменилась в лице и буравила своего любовника ледяным взглядом. — Сильней! — в ее голосе был металл.
Дмитрий вновь шлепнул, уже чуть сильнее, на белой коже заалела широкая красная полоса.
— Еще!… Еще!… Сильней!..
С каждым разом Дмитрий немного увеличивал силу удара, но Маша просила больше.
Офицер взмок от волнения и резких движений, форменная рубашка под кителем прилипла к мокрой спине.
— Еще! Бей свою дрянь! Еще!
— Нет! — выкрикнул Дмитрий откинув ремень в сторону и рывком расстегивая брюки приблизился к кровати. Он безошибочно вошел в алеющую между влажных ягодиц вульву и резкими движениями вминал извивающееся тело в кровать. С каждым входом он резко выдыхал, и горячий воздух из его легких разбивался о шею и лопатки девушки.
Когда все прошло, любовники тяжело дыша лежали рядом на спине, и приходя в себя разглядывали трещины на бетонном потолке. Маша стыдливо извинилась за свое поведение, свой поступок.
— Сама не знаю, что нашло на меня! — бормотала она, пряча глаза.
А спустя пару дней все повторилось. Вкусив сладкий запретный плод, они уже не могли остановиться. Лишь наращивали безрассудство, все больше потакая своей похоти и погружаясь все глубже в бездну порока…
Бабье лето затянулось, балуя горожан теплом и солнечными отголосками лета. Двое прогуливались по неприметным тропинкам некогда оживленного, а ныне запущенного сквера. Тут они не боялись быть увиденными кем-то из знакомых. Теперь это место пользовалось не самой доброй славой и людей здесь практически не бывало, но зато это была самая короткая дорога от школы до дома,…