Провожая Томочку из тьмы к светлым пятнам ночных фонарей, Борис Петрович и Борик размышляли о проделанной «работе». Грань дозволенного они не переступили, «объект» не спугнули, к следующему рандеву с «малышом» девицу разогрели. Я, с ними соглашался. Стучал в башку, как молотком: «Завтра. Всё будет завтра!»
Томочка шла, рядом с Борисом Петровичем, молча, глядя себе под ноги. В душе её был водоворот противоречий и непонимания: « Во всём ли правильно она сегодня поступала? Не позволяла ли лишнего к себе? Что бы сказал на это Сенечка? О, ужас! Он её бранил бы! Когда б узнал»
У общежития галантный Борис Петрович помог Томочке взойти на крыльцо и попросил не разглашать «его тайну». Чтобы «ни одна живая душа!»
Томочка вернулась из переживаний на землю, услышала и подумала, что теперь уже точно Сенечке ни-ни!..
Остаток ночи Тома провела в состоянии ни страха, но взволнованности. В сомнениях. В предчувствии чего-то несостоявшегося, ею неизведанного, пьянящего до головокружения, от чего сейчас её молодое спортивное тело наполнялось то слабостью, то головокружением
Уткнувшись в жёсткую подушку и укрывшись одеялом, она желала забыться сном. Но непрерывная путаница быстрых мыслей мешала тому случиться:
«Идти ли на новую встречу? Сенечка был бы против А просьба о помощи? Не дружить? Борис Петрович нескучный человек Стихи знает! Руки сильные Мастер спорта Сенечка — ревнивый! Не говорить? Хорошо ли? Возможно ли А медицинская тайна, это как?»
С мнением, что взрослая девочка, всегда сможет принять верное решение, девица уснула. Ей привиделся поцелуй Бориса Петровича и что-то почти зазорное
Едва не поспала свою утреннюю зарядку с пионерами. Весь день упрямо думала о Сенечке. И, незаметно размышляла о Борисе Петровиче
Сутки спустя. Без всяких предысторий — сразу к делу. Ночь третья. Решающая! Скамейка за бассейном и — никаких стихов! Томочка прижата ко мне, я в той же позиции, что и накануне — левая рука у Томочки под футболкой, а правая гуляет по девичьим ляжкам: то сбоку, то сверху. Шепчу в горячее ушко:
— Давай попробуем «уговорить» Его ещё больше Поглажу тебя там Хорошо?
Ответа нет, но вопрос задан, и, стало быть, не наглею, а с дозволения надавливаю между ножек. Они податливы и ладонь легко находит что искала. Сквозь тонкий трикотаж спортивных брючек чувствую край женских трусиков, бугор Венеры, углубление. Нажимаю на это место и — отпускаю, нажимаю и — отпускаю. Дрочу!
Томочка заучено трёт через шорты бугор «малыша».
Сложное дыхание «врачевательницы» выдаёт её благосклонность к оживающей под шортами упругости. Девушка созрела!
— Выпусти Его наружу, — говорю шепотом в горячее ушко. — Ему там больно.
Свободной рукой открываю молнию. Словно чёрт из табакерки, «малыш» прыгивает в девичью ладошку, которой я не даю отдёрнуться.
Всё! Ствол охвачен тонкими пальчиками! Теперь тёлочка никуда от него не денется! По личному опыту знаю — если женщина взяла в руки член, она на крючке!
А «малыш» — красава! Размер в самый раз! И удовлетворит, и не сделает больно. Заблуждаются те, кто считать большие члены достоинством. Для сексуальной утехи достаточно семнадцати сантиметров, и залупу с большую клубничку
Девушка почти сложилась над зажатым в её ладошке «гостинцем».
Скользящим движением вдоль плоского животика ныряю под резинку спортивных штанишек. Есть! Жертва только дёрнулась, а указательный палец «разведчика» уже достиг цели! А там! О, мадонна! Влажно!
— Теперь мы на равных — говорю я, подрачивая мокрый бутон девицы. — Гоняй Его в ладошку. Дрочи Видишь, как Он благодарен твоим ласка Смелее. Ничего не бойся. Мы одни на всём свете Вот так Умница, лапочка, лучшая в мире девочка Дала ему жизнь, теперь заставь вспомнить, что такое радость Ты настоящий друг!
Кручу сосок, и жму изгибом локтя на затылок малышки, приближаю ротик чужой жены на свидание с «малышом».
Тёплое дыхание в миллиметрах от залупы. Томочка уже не может удержать опорной рукой ни собственный вес, ни мое давление сверху. Её сопротивление угасает. Еще нажим и ощущение первого касания женских губ повергает меня с содрогание. Сладкая судорога идёт по спине и затихает там, где крестец. Нечто испытываешь за секунду до выброса спермы. Но рано! Рано. Всё самообладание вкладываю в сдерживание извержения. Натренированным действием, прикусываю кончик языка. Возникшая боль отвлекает
Страстно шепчу своей голубке:
— Попробуй, какой он горячий, как благодарен. Как хочет поцеловать тебя Не отталкивай его, моя милая. Это твоя заслуга, что он сегодня такой стойкий Только один поцелуй