— Какого Гошки?
— Ну, лейтенанта твоего, который нас склеил.
— А ты знала его?
— Врать не буду. Знала…
— И как он тебе?
— Да так. В медицине говорят «недостаточно совместимы»…
— Как это?
— Да член у него коротковат…
— А у меня?
— А у тебя самое то, что нужно такой бабе, как я. Так что не сомневайся. Можешь засылать сватов. Так и быть. Рискну выйти за тебя замуж, — расхохоталась она и, повалив его на кровать, стала осыпать нежными поцелуями. Он тоже целовал ее, а потом посадил на себя сверху, вставил опять ей то, что так ей понравилось, и они вновь поскакали по бескрайней степи любви.
…Наташка влюбилась в него, как кошка. Это было видно уже всем, да она и не скрывала этого. Он тоже понял, что тонет в этом бездонном чувстве любви к ней. Люська была хищница, она только брала себе его любовь, но и одаривала его и себя безумным сексом. Наташка же просто дарила любовь и отдавала себя полностью, без остатка, любимому человеку. Да, это была совсем другая любовь, ему еще не ведомая и, пока, не до конца понятная. Но он уже твердо решил, что с прежней любовью все покончено, и в его душе ярко расцвел яркий цветок нового, более тонкого и душевного, вперемежку с изнывающим сексом, чувство. Наташка же просто называла это общей гармонией их душ и тел. И он сделал ей предложение, испросив на это разрешение у его отца. Правда, когда они пришли, оба смущенные, с опущенными глазами и виноватыми лицами в его дом, то Пал Палыч сразу все понял, ушел в другую комнату и через несколько минут вышел к ним в форме контр-адмирала.
— Вы что-то хотите мне сказать, не так ли?
— Так точно, товарищ контр-адмирал! – щелкнул каблуками юноша.
— Говорите…
— Папочка. Мы полюбили друг друга, и Валентин просит моей руки.
— Я не тебя спрашиваю, коза! Так, я слушаю вас, курсант.
— Да! Наташка, то есть Наталья Павловна правильно сказала. Я прошу руки…
-Ладно. Бери эту шаловливую руку. Но ты твердо решил?
— Тверже не бывает, — ответила Наташка и бросилась обнимать и целовать отца.
— Правда, — замялся Валентин, — мне еще два года учиться и диплом…
— Вот и учись. Добро! Это хорошо, что за курсанта идешь. Он – альтруист. Он будет слугой Отечеству, а тебе добрым мужем. По глазам вижу, что за хорошего человека идешь, а это дороже всего на свете. Но в службе на мою протекцию не рассчитывай. Я сам пробивал себе дорогу. Ты понял меня, курсант?!
— Так точно!…
— Ну, и ладушки. А теперь, не плохо бы и отметить этот факт. Люд? У нас есть там что-то в баре нашего серванта, а?- обратился он к миловидной брюнетке, стоящей позади него в модном кимоно.
— У нас всегда там что-то есть, — улыбнулась та и стала накрывать на стол…
…Первое, с чего он начал, прибыв в училище, перестал отвечать на многочисленные Люськины звонки по мобильнику и письма. Та стала бомбить его телеграммами. Он и их проигнорировал. Тогда ему пришел вызов на междугородний разговор по телефону.