Ее темные очки, сдвинутые на затылок, служили своего рода заколкой для выгоревших на солнце волос, ниспадающих на плечи и скрывающих узкую полоску белой ткани на шее. Эта полоска впереди переходила в две лямочки, поддерживающие небольшую майку с широким вырезом на груди и совершенно голой спиной. Лямочки плотно облегали небольшие аккуратные груди моей жены, четко обозначая смотрящие в разные стороны соски. Над грудями висела знакомая золотая цепочка с медальоном, изображающая знак зодиака. Короткие светлые шорты облегали бедра и оставляли открытыми загорелые ноги.
«А жена у меня ничего, красивая», — подумалось мне. План отбить у алкоголика женщину с двумя детьми, дал первую трещину.
— Пойдем на море? — с надеждой спросил я, когда вещи были сложены в убогий сарайчик, служивший «квартирой» для отдыхающих.
— А «мальчик» не соскучился по «девочке», — игривая улыбка блуждала на лице жены.
Как, все-таки, меняется лицо женщины, желающей секса! Морщины разглаживаются, глаза округляются, губы кажутся пышнее, и даже уши выглядят немного сдвинутыми назад к затылку.
— В этом сарае? — возразил я, — Нас тут вся улица увидит!
— Давай куда-нибудь пойдем! — предложила жена.
— Давай, — согласился я, вспомнив кусты возле кладбища.
Мы прихватили хозяйское одеяло и резво побежали вверх по дороге, откуда я только что пришел. «Сегодня у меня будет вторая женщина», — констатировал я. Собственно говоря, до этого мне не случалось быть с двумя женщинами за столь короткое время. «Идем на рекорд!» — предупредил я моего дружка. Похоже, тот проникся ситуацией и из состояния «сосиской» начал медленно переходить в положение «сарделькой». «Спасибо!» — поблагодарил я его за солидарность.
— Здесь хорошо, — сказал я, как только дорога дошла до кустов.
— Может быть, пройдем еще дальше? — жена тянула меня за руку.
— Не стоит, — отбивался я, понимая, что вид кладбища жене совсем не понравится. — Если мы пойдем дальше, нас будет видно с дороги.
Другие аргументы не потребовались. Мы немедленно забрались в середину чащи, нашли небольшое место, свободное от кустов и разложили одеяло, предварительно выкинув из-под него мелкие камешки, сучья, пивные пробки и разный прочий мелкий мусор.
— Как я по тебе соскучилась! — Татьяна обняла меня ослабевшими руками и начала медленно оседать на одеяло, увлекая меня за собой.
— Я тебя хочу, — мое вранье прозвучало вполне убедительно.
Расслабленное тело жены безвольно лежало передо мной. Я спокойно снял с него шорты и майку. Татьяна осталась лежать в одних белых трусиках. Мир сузился до небольшого пространства, ограниченного зарослями, над котором раскинулось синее крымское небо. Я разделся, стараясь не поворачиваться к жене спиной, — на ней могли остаться царапины. Оказавшись на свежем воздухе, мой дружок окончательно воспрянул духом и встал во всей красе. Было странно и необычно ощущать себя голым не в постели и не в темноте: воздух свободно обмывал мошонку и член, внушая чувство щемящей стыдливости.
— О-о, — послышался тихий голос жены, — Какие мы красивые! Иди ко мне!
Я лег рядом. Татьяна лежала на спине, закинув руки за голову, вытянув одну ногу и положив на нее другую, немного согнув ее в колене.
— Как я тебя хочу! — прошептал я, теперь уже вполне искренне, положил руку на ее грудь, мягко провел вдоль тела, заводя ладонь в трусики, и, взявих двумя руками, осторожно стал снимать их, протягивая по бедрам и ногам.
Татьяна закрыла глаза, повернула лицо вбок и застыла в том положении, в котором я снял с нее трусики: одна рука оставалась над головой, вторая, согнутая в локте, неопределенно зависла над грудью, как бы раздумывая, закрыть ее или оставить моему взору. Полусогнутые ноги с поднятыми коленками безвольно разошлись в стороны, бесстыдно обнажив находившийся под лобком продолговатый бугорок, разделенный щелью вдоль на две части.
Моя жена обладала очень редким даром природы — узким влагалищем. Собственно говоря, ради него я на ней и женился. «Сейчас!»- радостно подумал я, медленно встал на колени между разведенных ног жены, наклонился вперед и, не касаясь ее, уперся двумя руками в подстилку. «Ну, дружок, давай!» Я подался членом вперед, пока он не дотронулся до линии, разделявшую бугорок, и стал медленно водить по ней, оставляя смазку, обильно извергаемую моим дружком. Лицо жены насторожилось в ожидании момента, когда член, наконец, войдет в нее. Я продолжал свои движения, постепенно проникая головкой внутрь бугорка. «Ниже, ниже, — дружка приходилось подправлять, чтобы он попал в гости к девочке под нужным углом, — А теперь, вперед!» Я медленно и с усилием ввел член в тугое влагалище до конца.
— А-а! — застонала Татьяна, мелко дрожа. Вхождение «мальчика» был для нее одним из наиболее сладостных моментов сношения.
Мой член плотно сидел в теле женщины. В этом определенно заключалось немалое блаженство. Когда такое случилось у нас с Татьяной впервые, я был просто потрясен. Это произошло три года назад. Со своей первой женой к тому моменту я прожил уже пять лет, у нас был ребенок, и мне казалось, момент завести любовницу вполне созрел.
Тут, как раз, подвернулась Татьяна, незамужняя студентка, более похожая на подростка, чем на взрослую женщину, при своих сорока двух килограммах. Я под любым предлогом исчезал из дома, и просиживал с ней в киевских кафе, прогуливался по осенним паркам, ходил в кино, пока я не решил, что пора переходить к более решительным действиям.
Сказав жене, что уеду с ребенком к своим родителям на пару дней, я, оставил свое чадо на попечение бабушки с дедом, вернулся в Киев.