— Кровать только одна, — объявила хозяйка.
— Как, одна? — возмутился, было, я.
— Ну, вы же, муж и жена, так поспите вместе — кровать широкая.
— Да, да, — успокоила хозяйку моя попутчица, — Мы поместимся.
Эта инициатива застала меня врасплох.
— Евгения Павловна… , — начал было я объяснять «супруге».
— Просто Женя, — поправила меня она тихим бархатным голосом. — Мы поместимся, не переживайте.
Аргумент был вполне убедительный.
— Ну, хорошо, — согласился я, — Вы располагайтесь, а я сейчас приду.
Я взял полотенце с мылом и отправился в ванную комнату. «Будем спать с чужой женой, — вертелось в голове, — Чем же это закончится?» Нельзя сказать, что чужие жены мне никогда не нравились, но добиваться близости с ними мне как-то смелости не хватало: меня бросало в пот при мысли о том, что в самый интересный момент может войти муж и застать меня в процессе соблазнения его жены. Но даже если такого не произошло, мне казалось совершенно невозможным спокойно смотреть в глаза мужчине, которому я наставил рога.
Когда я вернулся в комнату, там уже было темно. Тусклый свет уличного фонаря, пробивавшийся сквозь занавески, позволял лишь примерно определить, где находятся стол, стулья и кровать. Пока я раздевался, складывая свою одежду на один из стульев, глаза привыкли к темноте, и я начал различать фигуру женщины на кровати.
Она лежала на боку, повернувшись лицом ко мне и положив себе согнутую руку под голову так, что ладонь оказывалась лежащей на затылке. Другая рука свободно расположилась перед ней, прикрывая оставшийся не снятым лифчик. Ниже тело было прикрыто простыней, служившей одеялом из-за жары, а дальше выглядывали ноги в белых носках. Тонкая простыня облегала широкие бедра. В темноте ее профиль нетрудно было представить в виде обнаженной женщины, пребывающей в некоторой задумчивости.
Я познакомился с ней в троллейбусе «Симферополь-Ялта». Мы оказались на соседних местах, и, мало-помалу, разговорились. Мне нужно было попасть в Симеиз, где отдыхала моя жена, а Евгения Павловна ехала к мужу в пансионат, расположенный где-то за Симеизом.
— Какое совпадение, — удивлялся я, — Мы почти всю дорогу едем вместе.
Но все оказалось не так просто: пока мы ехали, наступил вечер, стемнело, последний автобус на Симеиз ушел, толпы веселых отдыхающих устремлялись на набережную, но нам с Евгенией Павловной было не весело. Я еще мог попытаться доехать на такси, но мою попутчицу такая перспектива привела в полный ужас.
— Где я там пансионат буду искать, ночью-то!
На наше счастье, в Ялте есть люди, сдающие комнаты на ночь. Обходится это раз в пять дороже, но нам деваться было некуда, и мы согласились на первое же предложение, совсем не ожидая, что кровать будет одна.
Надо было как-то укладываться спать. Я подошел к кровати в одних трусах и занял место с края, расположившись на боку в точности, как Евгения Павловна, только лицом к ней. Теперь мы смотрели друг другу в глаза. Понемногу я стал различать черты ее лица. Спать совершенно не хотелось.
— Давай сношаться, — предложила она, использовав для понятия «сношаться» самое простое русское слово, пригодное для подобного случая.
— Давай, — согласился я.
Более длинную речь я бы и не сказал: у меня перехватило дыхание, сознание поплыло куда-то в сторону, а кровь хлынула вниз, переполняя мой член и заставляя его увеличиваться в размерах. «Вот, как? — мысленно удивился я, — А на жену, так, не встаем!»
Мои отношения с женой на протяжении нескольких лет были вполне стабильными и устоявшимися: мы регулярно «жили», но с эрекцией иногда были проблемы. В этом случае, мне приходилось пускать в ход всю свою фантазию и представлять себя вступающим в интимные отношения не с женой, а с шестнадцатилетней девицей. Впрочем, жена, с которой я такими подробностями не делился, умела быстро привести меня в нужную кондицию небольшим сеансом орального секса.
Мы лежали молча. Впрочем, слова были уже не нужны. Я провел рукой по волосам моей новоявленной подруги и, обнаружив заколку, снял ее. Волосы рассыпались по подушке. Наши лица оказались рядом, и ее жаркие пухлые губы начали осторожно целовать меня в лоб, в нос, в щеки и в губы. Мы обнялись самым непринужденным образом, как обнимаются давно привыкшие друг к другу муж и жена, и я провел рукой по ее бедру, убирая ненужную уже простыню. Трусиков на ней не оказалось.
«Предусмотрительно, однако», — удивился я и спокойно снял с Евгении Павловны лифчик. Теперь она лежала на спине, предоставив моему взору великолепные полные груди зрелой женщины. Я взял ее за левую грудь и начал медленно ее сжимать и разжимать, то поводя пальцами вокруг соска, то теребя его. Моя партнерша, закрыв глаза, резко и глубоко задышала ртом. «Хорошо, — подумал я, — Довести ее до нужной кондиции не составит проблем». Можно было снять трусы с себя, что я немедленно и сделал.
Это была действительно хорошая женщина, так сказать, «баба в соку», прожившая достаточно большое количество лет в браке, два раза родившая и не впадающая в ненужную застенчивость в самый неподходящий момент. Ее красота еще не стала увядать: отнюдь не худосочное тело манило приятной полнотой, большая грудь не стала обвисшей, а полные бедра не казались чересчур раздавшимися. Она еще могла несколько раз родить, и эта ее способность должна была обязательно притягивать к ней мужчин.