Смеральдина снова смеется, и если бы это случилось не со мной, я по полу сам бы катался от смеха. Она быстро прекращает, ничего не комментирует. Не хочет меня еще больше расстраивать. Остается Вера. Последняя попытка вернуться к жизни.
— Готов? — спрашивает Смеральдина. Я киваю в ответ. Мне грустно оттого, что предыдущие две девушки оказались, мягко говоря, не мои. И стоит лишь удивляться, что я мог их когда-то любить.
— Саша, — обращается ко мне женщина. Она пристально смотрит на меня, словно дает взглядом какую-то неведомую, но важную подсказку. Ту, которую не скажешь словами. — Запомни, ничто не предрешено заранее. Всегда все можно исправить, если быть по-настоящему готовым.
— Готовым к чему? — спрашиваю я. Через секунды я снова отсюда исчезну. Окидываю взглядом комнату. Вопрос, когда я в нее вернусь снова — через день или спустя годы? Но знаю, что со Смеральдиной мы еще встретимся. Любуюсь ее незаурядной, живой (да, живой!) красотой. Ни один мужчина не вырвется из ее объятий. Ни в одном из смыслов.
— К ПЕРЕМЕНАМ, — отвечает она. Звучит как благословение, и я снова уношусь прочь
Вера уже делала первые шаги в музыке, пыталась, как и я, построить карьеру певицы. Мечты, как у тысяч парней и девчонок, когда мы познакомились. Мы выступали по выходным в клубе железнодорожников перед молодежной тусовкой, получали свои копейки и грезили о большем. Мне уже двадцать девять. Последние попытки сделать себе имя на сцене. Вера, эффектная блондинка с глазами морской волны, красивым телом и чувственным до эротичности голосом сразу привлекла мое внимание. Первый раз мы выступили на одном вечере, и я собрался было начать ухаживания, но получил предупреждение от своего бас-гитариста Вити.
— Саня, лучше не лезь к ней. Это девчонка Казбека.
Казбек был известный криминальный субъект в нашем городе. Увести (или просто переспать) у него девушку было чревато разборкой с неблагоприятным исходом.
И я не полез. Испугался, не решился, не знаю. Зажал чувство к Вере в себе. Решил, что «не по сеньке шапка», и отрезал свое желание обладать ею. Расплата за то малодушие шла все годы, когда я вспоминал Веру и время наших выступлений на одной сцене в захолустном клубце.
Но я вернулся. Хочу все исправить. В тот день, когда мы пели на одном вечере. Она уже выступила, и я вышел на сцену. Пел, как никогда, звучал ярко, сочно, песни своего сочинения, ощущая, как мне сносит башню от напора и вдохновения. Здорово вернуться к тем впечатлениям. Почему я бросил музыку? Внизу, размахивая руками, скандировала молодежная публика, среди которой было немало моих юных поклонниц. Ловлю их восторженные взгляды. Как же я по вам скучал,девчонки.
— Круто пел, — сказала Вера, когда я с огромным букетом вошел в гримерку. Она одна. Она слушала мое выступление. Ты хоть догадалась, что я пел для тебя? Понял или вспомнил, или придумал, что нравлюсь ей. Я не хочу терять времени. У меня его просто нет.
— Вера, — говорю я, протягиваю ей букет роз. — Верочка
— Что, Саша? — переспрашивает она, будто готовясь принять признание. Я, как вихрь, налетаю на нее, обнимаю и впиваюсь в губы. Не выпускаю, когда ощущаю упор женских ручек в живот. И уж тем более не выпускаю, когда эти самые ручки обвили мою шею. Она дает поглощать свои губки, открывшись для поцелуя. Сплетение языков, дыханий и двух изнывающих от нехватки настоящих чувств людей. В то, что Вера влюблена в бандита Казбека, я никогда не верил.
— Я люблю тебя, — выпаливаю Вере приготовленные слова. Она лишь хлопает в ответ красивыми глазками и прижимается ко мне. Словно током бьет меня теплом своей упругой груди.
Защелка на двери выполняет свою роль, и мы оказываемся на узком диванчике. Я стягиваю с Веры платье, она с меня майку. Обоюдная раздевательная прелюдия, как у опытных любовников, сопровождается короткими поцелуями. Я не могу насытиться той, которая столь далеко была от меня. Покрываю поцелуями ее грудь, живот, опускаю голову ниже. Она разряжается стоном, когда я запускаю язык во влагалище. Ласкаю Веру снизу, отодвинув нитку трусиков.
— Сними же их, — шепчет с улыбкой она. Освободив тело от остатков одежды, скрывавшей эту красоту перед толпой страждущих поклонников-мужиков, я могу сполна полюбоваться им. Вера облокачивается на локти, откинувшись назад, вытягивается, как кошка, слегка раздвигает ноги, довольно улыбаясь.
— Нравлюсь?
— Безумно, — отвечаю я.
— Иди ко мне, — зовет она. Ее голос выдает нетерпение.
Я ложусь на нее сверху. Она нащупывает рукой мой стоящий колом член и аккуратно вводит себе вовнутрь. Он проникает легко и свободно, растягивая ее нижние губки в стороны, исчезает в ней весь, вырывая из груди Верочки очередной стон. Я вхожу раз за разом, когда она, обвив ножками мой торс, делает встречные движения. Мы обнимаемся, я зарываюсь лицом в ее волосах. Одновременно проводя настойчивые фрикции голодного самца, сипло дышу ей на ушко, удовлетворенно замечая ее закрытые глаза и вылетающие стоны. Мы вспотели, влага наших тел испаряется, поднимается вверх, к потолку, и будто создает облако, которое вот-вот оросит нас дождем. Я приподнимаюсь над ней, потому что не могут пропустить этот изумительный вид. Голая грудь Верочки раскачивается вверх-вниз, ножки разведены, разделены моим колом, вбивающим в ее бутон. Он исчезает и появляется из ее дырочки, а Вера стонет его погружениям в такт. Головокружительно. Наша секс словно звучащая мелодия.
— Хорошо Давай Безумно
Мы уже не различаем, кто шепчет эти слова. Она прикусывает мне мочку уха (без травм в этих перемещениях в прошлое никак), когда я выталкиваю ее на пик ощущений. Укус продолжается криком девушки, возвещающим результат моих стараний. Верочка кончила.
Уже нет сил сдерживать собственный оргазм. Разворачиваю ее на живот, открывая вид великолепной кругленькой попки. Вера расслаблена и послушна как кукла. Вхожу в нее сзади на всю глубину, она еще раз вскрикивает. Сжимаю ее грудки, плотно притягиваю к себе и со стоном изливаюсь потоком спермы ее на попку. Отключаюсь, роняя голову на подстилку разметавшихся по дивану ее золотистых волос
Вера лежит у меня на груди, поглаживая мою щеку. Я же смотрю на ее удовлетворенное личико. Упустил я тебя, Вера, в свое время, но нашлись мужчины более решительные. Сегодня тебя никто не знает, кроме толпы местных пацанов и девчонок. Но я рассказал бы тебе, что спустя годы на твои фото будут мастурбировать кучи малолеток (и не только) на просторах от Кишинева до Магадана, а ты будешь купаться в волнах славы, раскрученная ушлыми грузинскими братанами. Только все это ты узнаешь и без меня. Потом, по ходу своей яркой жизни. А я просто помолчу.
— Вера Тебе было хорошо со мной?