— Евгений Алексеевич! Ну что вы? Я не затем пришла сюда!..
Он берёт её под мышки, с некоторым напряжением (всё-таки тяжеловато!) отрывает её от пола, делает пару шагов к столу, усаживаетеё на него и располагается рядом, удерживая за плечи.
— Прежде всего я хочу выразить вам признательность за внимание и заботу, которые вы всё это время проявляли к моей особе. А как выразить эту признательность, я не знаю… Вот вы мне принесли всякие вкусные вещи. А что я вам могу дать в обмен?.. Так что, нижайше прошу, примите мои поцелуи…
— Какой же вы настырный!..
Губы их сливаются, языки находят друг друга…
— Надо ли? – как-то уж очень не категорически спрашивает она, обнаружив, что он начинает расстёгивать пуговки на её кофточке.
— Что вы имеете в виду, Танечка?
— Ваши пальчики… Уж очень они бесстыжие…
— Да нет, просто любопытные…
И снова покрывает её губы поцелуем. А любопытные пальцы уже пробуют проникнуть под чашечки бюстгальтера.
— Да они не любопытные, а наглые… Иначе не скажешь.
— Наглые, это когда наголо, то есть при людях, делаются зазор-ные вещи. От людей мы закрылись. А что зазорного в том, что я хочу взглянуть на ваши перси?
— Зачем же их прячут от посторонних взоров?
— Вы их и от мужа прячете?
— Специально никто не прячет, но и не демонстрирует даже пе-ред мужем…
— Интересно, а как он предпочитает наслаждаться ими – на ощупь или наглядно, то есть глазами?
— А вам что за дело? Да и не посторонний он мне… Муж всё-таки…
— Я к сожалению, не муж вам, но и совсем посторонним с некоторых пор не считаю… Не так ли?
— И что из этого следует?
— А то, что я хоть и имел счастье держать их в своих руках, но видеть не видел, а теперь мне хотелось бы получить от вас и такую милость.
Он разворачивает её спиной к себе и запускает руки под распаханную кофточку, чтобы нащупать и расстегнуть застёжки от бюстгальтера.
— Но ведь стыдно же! – произносит она, и резко повернувшись к нему, обнимает его за шею и покрывает частыми поцелуями.
— Стыдно — это то, что видно… А ни вы, ни я пока не видим, как освободиться от этого проклятого лифчика… Никак не могу расстег-нуть его… Помогите же!..
— Ничего себе! У вас совесть есть, предлагать мне такие вещи?
— Ну тогда, раз не хотите помочь, не мешайте!