Патрик впустил их в номер. Практически сразу дал им прозвища, очень уж разнилось их поведение. Здоровяк, настоящий мачо, старший в паре, безусловно мнил себя Суперкопом. Второй, ростом ниже среднего, вообще не выглядел полицейским. Разве что Миникопом.
В маленьком номере сразу стало тесно.
— Сесть можно только на кровать, — извинился Патрик.
— Вы садитесь, мы постоим, — рыкнул Суперкоп, а Патрик, примостившись на краешке кровати, начал злиться. Что, в конце концов, происходит? Почему они лишают его столь необходимого сна?
— Где вы были этим вечером в половине одиннадцатого, мистер Фарр? — спросил Миникоп.
Раздражение Патрика прорвалось наружу. Достали его эти полицейские.
— Нет уж, постойте, — прошипел он, зная, что лицо залилось краской, верным признаком того, что он злился. — Я не собираюсь отвечать на ваши вопросы, не зная, чем они вызваны.
Суперкоп глубоко вдохнул, выпятил грудь. И Патрик мгновенно понял, что его ложная бравада никакого результата не даст.
— Извините, что побеспокоили вас, мистер Фарр, — голос сочился сарказмом, — но мы поговорим или здесь, или в другом месте. Выбор за вами.
Тревога Фарра усилилась. За всю жизнь ему не приходилось иметь дела с полицией. Более того, он всегда симпатизировал копам, принимал их сторону. Должно быть, произошла какая-то досадная ошибка. Но сейчас, сидя на кровати в майке и брюках, глядя снизу вверх на стоящих над ним одетых в форму, вооруженных копов, он чувствовал себя маленьким и… беззащитным.
Миникоп шагнул к кровати, его лицо чуть смягчилось.
— Похоже, мы неудачно начали разговор, мистер Фарр. Я сожалею об этом, — он замолчал, воспользовался паузой, чтобы пожать руку Патрика, потом продолжил. — Некоторое время тому назад на автостоянке мотеля застрелили мужчину и женщину. Мы опрашиваем всех постояльцев. Вдруг кто-нибудь что-то увидел или услышал.
Новость его не порадовала. Мотель этот,конечно, не «Уолдорф-Астория» , но выглядел достаточно пристойно. Патрик всегда выбирал менее дорогие мотели, экономя на командировочных, но до клоповников не опускался. И отреагировал изумленным: «Вау».
— Вы здесь по делам или поразвлечься? — спросил Суперкоп.
— Разумеется, по делам, — ответил Патрик.
— Когда вы вернулись в мотель вчера вечером? — спросил Миникоп.
— Весь вечер пробыл в номере, с семи часов, — ответил Патрик.
— Один? — рявкнул Суперкоп.
Патрик замялся, сглотнул слюну, надеясь, что копы не заметили замешательства, которое вызвал у него этот вопрос. Кэнди провела с ним большую часть вечера, они в полной мере использовали возможности, которые предоставляла широченная кровать, стоящая в номере, но признаться в этом он не мог. Во-первых, у него дома остались жена и дети, во-вторых, у Кэнди был муж и трое детей. А вдруг копы захотят, чтобы он дал показания в суде? Публично он бы никогда в этом не признался.
— Да, один, — пробормотал он, отводя от копов глаза. — Смотрел телевизор.
Вновь возникла пауза, Патрик чувствовал, что его поведение анализируют, как под микроскопом. Наконец, Миникоп нарушил молчание.
— Слышали или видели что-нибудь необычное?
— Нет, ничего, — без запинки ответил Патрик.
— Не слышали ни криков, ни…
— Ничего. Абсолютно ничего, — прервал его Патрик.