— Давай! Быстро! Ну!- подскочила она и стала лихорадочно срывать с себя одежду. Он вяло раздевался, но она тут же помогла ему. Они упали на ковер и стали по нему кататься. Наконец он распластал ее, навалился и стал вводить своего богатыря. У Надюхи глаза полезли из орбит и губы искривились от боли.
— Я же предупреждал, — прошептал он, потихоньку проталкивая член.
— Ничего. Вытерплю, — она ухватилась обеими руками за его тощие ягодицы и с силой насадила их на себя.
— Ой! Мамочка моя!- вскрикнула женщина и почувствовала, как Это Огромное уже шевелится внутри ее тела.
Он начал накачивать ее, а она пыталась помочь ему встречными движениями. Никогда в жизни ей не приходилось трахаться с таким мужиком. Ей было до чертиков приятно, и эта сладость такого мощного сношения заглушала боль, когда он засаживал ей слишком глубоко. Помогали ей только ее бесчисленные оргазмы, которые, смазывали эту дорогу в «рай», избавляя ее от мук ада при посещении ее тела гостем таких размеров.
«Да. Он мужик, что надо. Недаром бабы липнут к нему, что пчелы к улью» — думала Надюха, собираясь намекнуть ему, что пора передохнуть. На экране телевизора уже два негра драли порно-диву: один — в зад, другой – в рот. Та, захлебываясь спермой, целоваласьпо очереди с обоими.
… Когда он, наконец, вынул свой «шланг», и она глянула на него, то ей показалось, что это пожарная пипка, плачущая от избытка влаги.
— А ты молодец! Вытерпела моего «насильника», — сказал он, уходя в ванную. Она тут же вызвалась помочь ему. Он стоял под душем, а она, не вытерпев сладкой муки от созерцания его «хобота», тут же взяла его в рот. Ей очень хотелось испробовать на прочность этого удивительного мужичка до самого конца. Он тут же схватил ее за голову и насадил ее рот на своего молодца. Ей показалось, что он качает ее целую вечность, она уже устала, но потом она не простила бы себе, если бы не испробовала его в минете. И он оправдал ее желание. И в этом деле он оказался на высоте, напоив ее жадно раскрытый рот из своего волшебного источника.
…Они мылись, хохоча, под горячей струей душа. Она дергала его за повисший член, а он пальцем щекотал вход в ее щель. Они бесились, как новобранцы в бане, но понимали, что и этому веселью скоро наступит конец.
— Хочешь турецкого кофе? – спросил он, когда они голые сидели и обсыхали на кухне.
— Не откажусь, — кивнула она и ушла в туалет. Когда она пришла, кутаясь в его халат, на столе уже дымился ароматный кофе.
— Я на минуточку, — поднялся он и вышел на балкон. Там он снял с веревки большое махровое полотенце, чтобы прикрыть свою наготу. Она в этот момент услыхала вопли с экрана. «Неужто мужички бабу до смерти затрахали?» — подумала она и понесла чашки с кофе в комнату. Перепутав, она его чашку поставила себе, я свою – ему. Он продолжал чем-то шуршать на балконе.
— Вадим. Ты скоро? Кофе стынет, — позвала она.
— Хочешь кофе с коньяком? – принес он недопитую бутылку.
— Нет…
— А я плесну себе немного, — сказал он и подлил в свою чашку коньяку.
…Они сидели на диване и смотрели телевизор. И тут ее поразили его глаза. Они были какими-то отрешенными со стеклянным взглядом.
— Тебе плохо, Вадим? – всполошилась она. Он что-то невнятное промычал в ответ и завалился боком на диван.
-«Боже! Жив ли он?!» — Надя прижалась ухом к его груди. Она ясно слышала нормальный стук его сердца и ровное дыхание. Поняв, что он просто вырубился и может быть от налитого в кофе коньяка, она уложила его поудобнее на диване, а сама стала искать ключ от потайной двери за ковром. Он был в кармане брюк. Надежда открыла дверь, вошла в небольшую комнатку, стены которой были увешаны фотографиями самых красивых голых женщин гарнизона в паре с фотографом. И каково было ее удивление, когда на самой большой из них была запечатлена супруга командира дивизии, принимающая в свое мощное лоно гигантский член молодого человека. К фото был пристегнут скрепкой и негатив.
«Вот это да! Настоящая пещера Али-Бабы. Ба! Да тут такой компромат на наших дамочек! Это похуже взрыва атомной бомбы. Но почему у них у всех такие стеклянные глаза? Точно такие, как у Вадима?». Она ринулась на кухню, открыла дверцу шкафа на стене и увидела баночку с оставленной в ней чайной ложкой. Она понюхала содержимое баночки и у нее поплыли круги перед глазами.
«Так и есть! Он – наркоман. Это он опаивал наших искательниц любви своим чортовым пойлом, фотографируясь с ними в разных позах, а потом сам веселился во всю, трахая их везде и вся?» — думала она, лихорадочно одеваясь. Она закрыла комнату, положила ключ на место, прихватила фото адмиральши и, выходя, плотно прикрыла наружную дверь, пока не щелкнула «собачка» английского замка.
На следующий день Надежда позвонила адмиральше, и они договорились о встрече. Та вовремя пришла в местное кафе, где за дальним столиком, в углу, под прикрытием большого фикуса, ее ждала жена одного из командиров кораблей. Она сразу узнала в ней Надежду и присела напротив.
— Я слушаю вас, милочка, — испытующе глянула она в лицо молодой женщины.
— Мария Васильевна. Мой муж уже третий год командует кораблем, а продвижения по службе что-то не видать. Неужели он не достоин стать начальником штаба дивизии. Должность уже третий месяц, как вакантная.
— Боюсь, что это не по адресу, милочка. Пусть ваш муж лично обратится к Ивану Митрофановичу.