Я рос в маленьком провинциальном городке средней российской полосы. Отец с раннего утра до позднего вечера работал и частенько уезжал в командировки. Городок был небольшой, и для матери работы просто не нашлось, но она хорошо шила и поэтому работала на дому. Было достаточно заказов, то подшить старенькую одежду, то ушить или наоборот расшить. Она умело со всем этим справлялась, часто увлекаясь своей работой, подолгу сидела за швейной машинкой. В это время я был предоставлен сам себе. Играл или дома, в соседней комнате, или во дворике у дома. Еще, за год до того как я пошел в школу, я заметил, что меня периодически стал отвлекать мой писюн. Он периодически во время моих игр давал о себе знать тем, что становился торчком, то есть немного больше в размере и тверже. Это отвлекало меня от игр, мне становилось приятно. В паху я чувствовал как концентрировалось тепло, и в писюне как будто что-то щекотало.
Я помню, что начал касаться, трогать его рукой, но не для того и не так, чтобы просто пописать. Я начал осторожно тереть его ладошкой, от чего приятные ощущения усиливались, писька становилась еще тверже и напряженнее. Мне было очень-очень приятно. Головка писюна еще не оголялась и я теребил просто его кончик, который был наиболее чувствителен. Однако я стеснялся этого. Эти ощущения для меня были новы. Я вообще рос замкнутым и тем более об этом никому не говорил. Игрался с писькой когда оставался один в комнате, а мать или работала или беседовала с подружками. Я быстро пугался, когда раздавались посторонние шорохи или слышал что кто-то идет. Частенько эти игры проходили перед сном под одеялом. Хорошо, что у нас было две комнаты, и мне досталась своя детская. И вот как-то, перед сном, долго заигравшись с писюном, я почувствовал как все мышцы моего детского тела внезапно свело, писюн сильно напрягся, ощущение на конце него усилилось до предела и вдруг мой писюн начал пульсировать под ладошкой, тепло, даже жар, который скопился в паху, выплеснулся по всему телу как бы медленно затухающими волнами.
Я весь задрожал. Сильнее зажмурил глаза так, что выступили слезы. Ели-ели сдержал какой-то сильный выдох, исходящий из груди, который мог превратиться в грудной стон. Я лежал, не двигаясь очень долго, не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Дрожь в теле медленно затухала. Писюн медленно начал успокаиваться и опускаться. Я стал весь такой расслабленным. Было такое состояние, как будто с меня всего спало какое-то напряжение. Я почувствовал приятную усталость во всем теле, после чего быстро заснул. Так я первый раз ощутил такое приятное, незнакомое ощущение. Это ощущение мне очень понравилось. И это было моим секретом. Теперь частенько перед сном я теребил свой писюн до получения такого приятного ощущения. Теперь днем, во время моих детских игр, меня мой «маленький друг» перестал отвлекать. Теперь я мог не беспокоиться, что внезапно писюн будет торчать из штанишек, и это могут заметить мои друзья или мама. Однажды к моей маме пришла наша соседка. Эта женщина жила в нашем подъезде, но этажом ниже. Они о чем-то весело беседовали, примеряли какие-то платья.
Потом соседка сказала, что у нее осталась закрыта одна в квартире ее дочь. Она вышла и через несколько минут вернулась со своей доченькой Танюшкой. Танюшку я знал по играм во дворе. Мы часто играли в разные игры во дворе. В основном я играл с мальчишками, но иногда для игры в салочки или прятки мы объединялись с девчонками. Моя мама зашла ко мне в комнату и завела Танюшку и сказала, типа поиграйте вместе и не скучайте, ведите себя хорошо и что ей с Татьянкиной мамой надо сходить куда-то. Девчушка зашла ко мне в комнату, к себе она прижимала две куклы и какие-то принадлежности к ним, была одета в коротенькое цветастое платьице, беленькие носочки и в подобранных длинных светленьких волосиках на голове — два розовых банта. Мы расположились на полу, я достал машинки и мы стали играть. Мы садили кукол в мои машинки, катали и выдумали всякую всячину. Мамы наши ушли, закрыв нас одних в квартире. Нам было весело. И вот в разгаре игры у меня почему-то стало щекотно в пипиське. Писюн начал меня беспокоить и твердеть увеличиваясь.
Я как-то садился, стесняясь на пол, чтобы его не было видно. Однако он предательски торчал в моих штанишках. И вот тут то это заметила Танюшка. Она закричала, что я прячу игрушки в штаны и подпрыгнув ко мне одной ручкой схватила меня за писюн через штанишки, а другой не церемонясь залезла в штанишки. Ее девичья ручка метко попала ко мне за штанишки и трусики, пальчики обхватили уже вставший и твердый член. Прикосновение было резким, но боли мне не принесло, а наоборот ощущение было новым и приятным. Ее пальчики были прохладными. Танюшка с перепугу отдернула руки и отпрянула назад. Она ойкнула и спросила, о том, что это у меня. Я застеснялся, насупился, однако сказал, что это моя пиписька и этим я писаю. На что Танюшка удивилась и сказала… «А у меня другая пися!». Я тоже удивился… «Как это другая?» Танюшка затараторила… «А ты покажи свою, а я покажу свою!». Я согласился. В это время у меня уже член стоял торчком. Я приспустил штанишки и трусики.
В этот момент я показывал своего писюна первому незнакомому человеку и этим человеком была симпатичная маленькая девочка. Меня еще не тянуло на какие-то девичьи прелести. Даже во время нашей совместной игры, не старался посмотреть ей под платьице, которое все время задиралось и оголяло маленькие ровненькие девчоночьи ножки и беленькие трусики. Я уже не говорю о том, что у нее только начали формироваться грудки, и через цветастое платьице были чуть заметны два бугорка. Об этом я даже и не думал. Так вот, Танюшка сидела рядом на корточках, уставившись на мой член во все глаза, на лице у нее было огромное удивление. Она долго молчала, рассматривая мое мальчишечье достоинство, которое находилось на уровне ее личика. Я стоял во весь рост и молчал, мой «малыш» торчал как кол. Первое, что спросила Танюшка придя в себя… » Эта штука тебе не мешает?». «Нет — ответил я, она же не всегда так торчит. В основном он маленький и мягкий».
«А вот эти мешочки зачем?» — спросила она, показывая пальчиком на яички, но не касаясь их. «Я не знаю» — ответил. Танюшка была ошарашена увиденным и все пялилась на член. Я прервал молчание и ее внимание, натянув штанишки и садясь на пол сказал… » А теперь ты!» Танюшка встала с корточек, задрала платьице и спустила до коленок свои беленькие трусики. Моему взору предстала просто щелочка. Я даже был как-то разочарован, но меня распирал интерес. » А как ты писаешь?» — спросил я. Танюшка расставила ножки и присела на корточки… «Вот так, а из щелочки течет желтенькая водичка». «А пошли в туалет! Ты мне покажешь!» — попросил я. Подружка подняла трусики и мы пошли в туалет. Татьянка села на стульчак унитаза, слегка приподнявшись, чтобы я видел щелочку, и стала писать. Член все это время у меня торчал в штанах. Такого напряжения в нем я еще не испытывал. Мне было очень приятно в нем, в паху я чувствовал накопившийся жар.
Как она мочилась, я смотрел не отрываясь. Закончив, она оторвала кусочек туалетной бумаги и протерев щелочку, бросив скомкав бумагу и слила воду сливного бочка унитаза. «А ты покажи, как писаешь!» — настойчивым голоском сказала Танюшка. Я спустил штанишки с трусами, стал над унитазом и попытался пописать, но как я не старался, член стоял торчком и как не пыжась я не смог из него выдавить хоть каплю мочи. «Я не могу! Пока он такой большой мне приятно, но пописать я не могу». — » А почему он все время так торчит?» — «Когда мне щекотно в нем и приятно, он всегда становится большим и торчит». — » А что бы тебе было приятно в нем, ты что делаешь спросила Танюшка. » Я тру его кончик пальцами или ладошкой» — ответил я натягивая штаны. Мы возвратились опять в мою комнату,сели на пол. Танюшка, осмелев, сказала… «Мне тоже иногда становиться приятно и я тру ладошкой и пальчиками свою пипиську. В основном я это делаю перед сном».
Я обрадовался… » И я тоже! Покажи, как это ты делаешь!» Танюшка, сидя на полу выпрямила ножки чуть согнув их в коленочках, спиной облокотилась о край моей кроватки, запустила свою правую ручку в трусики и стала тереть свою писю. Я возмутился… «Мне ничего не видно!» Тогда она, сидя на попочке, приподнявшись, двумя руками сняла с себя трусики и положила их рядом. Она тихонько, прижимая и двигая по своей щелочке, начиная с кончиков пальцев и заканчивая ладошкой, стала тереть писю. Глазки она чуть прикрыла и я почувствовал ее глубокое дыхание. Я смотрел заворожено на это все действо, член мой разрывало из нутрии какая-то сила. Я запустил свою руку в штанишки и начал тереть свой конец. Танюшка приоткрыла глазки и приостановив движения рукой, сказала… » Покажи, покажи теперь как ты это делаешь». Я снял штанишки, трусики и чуть подумав футболку, так как она закрывала мой член и мешала показу.
Затем, сев на пол, стал пальцами растирать и двигать по длине «своего» малыша. Мне было приятно, что за мной наблюдала Танюша, было не по себе и это возбуждало еще больше. Вдруг Танюшка спросила… » Можно мне потрогать твою пипиську?» «Потрогай» — ответил я. Она придвинулась и робко, вначале коснувшись указательным пальчиком, потом полностью обхватила мой ствол, начала слегка двигать рукой по нему. После нескольких таких движений у меня отчаянно забилось сердце, комок жара в паху взорвался, член начал пульсировать, все тело задрожало и я получил разряд приятного ощущения, который разлился по всему моему телу. Я сильно зажмурился, что выступила слезка. Танюша удивленно и с интересом смотрела на меня, не отпуская руки с моего пульсирующего члена, который потихоньку стал ослабевать и уменьшаться. Она сказала… » Ой, как здорово! Он сейчас мягким становится».
«Дай я потрогаю у тебя» — попросил я. Танюша встала и через верх стянула платьице, оставшись в одних беленьких носочках. Она легла на засланную покрывалом мою кровать, одну ножку вытянула, а другую, согнув в коленке, отвела в сторону к стене. Мне предстало полностью обнаженное тело девочки. Я обратил внимание на маленькие бугорки и торчавшие сосочки. Танюшка, перехватив мой взгляд, сказала… » У меня будут сиси как у моей мамы. Это мне мама сказала». Кожа девочки была бледненькая и нежная и как-то отличалась от моей. Интересные черты тела, сосем не похожего на мое, строение его, меня манили. И тут я уловил первый раз в жизни приятный, пьянящий запах тела девочки. От Танюши пахло какой-то мягко, нежно, притягательно… С того момента я начал понимать, что от вида девчоночьего тела, его запаха у меня начинает усиливаться сердцебиение, в паху появляется усиливающее тепло и начинает шевелиться член доставляя приятные ощущения.
Я смотрел и наслаждался ее телом. В этом момент, у меня вновь зашевелился писюн. Он стал вставать. Я присел на край кровати, рядом с Танюшей, и тихонечко дотронулся до ее щелочки. Танюша слегка дрогнула, прикрыла глаза и попросила… «Потри мне там». Осторожно пальчиками я начал двигать по щелке. «Сильнее прижми пальцы» — не открывая глаз, попросила она. Я смелее еще слегка прижал пальцы к телу девочки и стал тереть. Танюша слегка дрожала и дыхание ее участилось. Дрожь усилилась во всем ее теле, так что она начала говорить заикаясь… » Е-еще! М-м-мне очень хорошо-о-о!». Она издала громкий грудной выдох и слегка пискнула, после чего потихоньку стала успокаиваться, ровнее дышать и дрожь утихла. Она открыла глаза, они блестели, улыбнулась и сказала… «Когда тер мою писю ты, мне было приятнее, чем когда это делаю я себе» Потом она заметила, что мой член опять стал большим и твердым.
Уже не спрашивая меня, она облокотилась на локоток и взялась за него. Она стала играть с ним обеими руками, теребя и двигая вдоль его длины, поигрывать яичками. Через короткое время я опять почувствовал прилив жара, член напрягся, чтобы вновь доставить мне неописуемое удовольствие. Первый раз у меня было такое «двойное» подряд удовольствие. У нас уже был уставший и наигравшийся вид. Меня вообще потянуло ко сну. Танюшка тоже стала зевать. Мы оделись и улеглись на моей кроватке. Когда пришли наши мамы мы уже спали. «Вот как наигрались!» — сказала Танюшина мама, собирая ее игрушки и уводя сонную домой. Где-то через пару дней я играл с ребятами во дворе и увидел Танюшку. Она сидела на лавочке у своего подъезда и увидев меня заулыбалась. Ребята собрались идти куда-то играть со двора, но я сказал, что мне надо скоро быть дома и я не могу уходить с ними. Пацаны ушли, а я подошел к Танюшке.
«Приветик!» — сказал я. «Приветик!» — ответила она. «Играешь?» — спросил. «Так, делать нечего. А ты, почему с друзьями не играешь?» — спросила она. «Да, надоели!». Я сел рядом на скамейку. Мы сидели на солнышке, молчали. И вдруг Танюша сказала… «Потрогай мою писю, пожалуйста!» Я и сам думал об этом… «А пошли за сараи?» Мы пошли в укромное место, где никто нас не мог видеть. Этим местом был заброшенный сарайчик, который был в ряду закрытых на замки сараев имевших хозяев. Дверь в нем была не заперта. Мы зашли в него. Я прикрыл дверь, погрузив помещение в небольшой полумрак. В сарайчике лежали какие-то доски и старые пустые ящики. Танюша сняла трусики и присела на край стоящего рядом ящика. Она раздвинула ножки открыв мне доступ к ее щелочке. Я присел на корточки перед ней и смотря на ее писю, стал тереть пальчиками ее щелочку.
Она прикрыла глазки, учащенно задышала и начала дрожать. Дрожь усиливалась постепенно, чем дольше я натирал ей писю. Танюша вдруг вздохнула, дернулась и стала потихоньку успокаиваться. За все это время у меня уже стоял торчком член. «Теперь потри мне» — сказал я, когда она надевала себе трусики, и снял свои штанишки. Она присела на корточки. Я стоял перед ней с торчащим членом. Член был на уровне ее лица. Она некоторое время рассматривала его, потом взялась ручкой, прильнула и неожиданно для меня поцеловала мой писюн. У меня аж мурашки побежали по всему телу. Она начала играть с ним, потирая. Еще немного и я задрожал в удовольствии. Мы вышли из сарая смеясь и пошли к скамейке у подъезда. Так и после мы частенько доставляли друг другу приятные ощущения, трогая друг друга. В процессе этих действ она часто целовала мне пипиську, а я ее щелочку.
Пойдя в школу, и продолжая иногда перед сном играть с членом я заметил, что у меня неожиданно начала выделяться прозрачная жидкость, которая появлялась при толчках из него во время предельного удовольствия. Это доставило очередное удивление Танюшке. Но и меня ожидали новые открытия… Наши игры долго оставались нашим секретом, пока, уже заканчивая первый класс, она не проговорилась своей лучшей подруге, которая присоединилась в последствии к нам. Этот рассказ является документальным воспоминанием моего детства, моего становления как мужчины и приобщения к красоте и привлекательности женского тела. Так как я узнал, что член предназначен не только для того, чтобы писать… Я понимаю, что дети неприкосновенны, но любого мужчину приводят в возбуждение не только эффектные женщины, но и молоденькие девчушки.
Где-то в глубине закрадываются мысли, о юной чистоте девичьего тела, которые подавляются разумом. У меня об этом еще и воспоминания. Если Вас заинтересовало продолжение, пишите, шлите фото…