— А почему ты называешь эти прелести сиськами?
— Тебе этого не понять, ты большой, а я маленькая! У меня комплекс неполноценности. Я же видела Танькины груди, а уж с Настиными мои пупырышки сравнивать нечего. Когда скажешь сиськи, кажется, что они больше.
— Ты прелестная дурочка, — сказал я, — они же у тебя неимоверно красивые! В точности по твоей фигурке. А сосочки у тебя больше, чем у Насти.
— Правда, больше? — обрадовалась Вика.
Потом мы собрались и, обнявшись, пошли домой. Вика выглядела очень довольной и веселой, обзывала меня развратником и насильником. Она всячески дурачилась и дорога у нас заняла намного больше времени, чем обычно. Иногда я нес девочку на руках.
— Хорошо, что мне было больно с моим первым мужчиной. Я так разозлилась, что даже забыла предохраниться, — смеялась Вика, — стал бы ты папой в пятнадцать лет, на наше счастье смог остановиться. Только не думай, что у нас любовь. Все равно ты Таню любишь. Зачем я, дурочка, взяла бинокль! На меня ты даже сегодня так не смотрел. Ну, ничего, дня через два у меня подживет, и снова попробуем.
Через реку я Вику перенес, ровно на середине мы поцеловались. На обед мы опоздали. На веранде столовой мы целовались на виду у всего лагеря. Все было в точности как с Таней. С Викой мы тоже вели себя как дети малые, только грибов не принесли.
Вечером Вика опередила Сашеньку и пригласила меня на «Белый танец» (Дамы приглашают кавалеров) . Я удивился, с Викой мы никогда не танцевали, она говорила, что танцевать я не умею. Синяк под глазом был аккуратно замазан пудрой.
— Я с тобой поговорить во время танца решила, — объяснила Вика, — но ничего не получится, разница в росте мешает. Ты просто слушай и молчи.
Я не удержался и поцеловал пушистую головку. Вика меня очень осторожно отстранила:
— Совсем мальчик ошалел! Мы с тобой не на озере, а в общественном месте. Сначала я хочу пожаловаться. Представляешь, никто не заметил наши поцелуи в столовой. Про тебя с Танькой весь лагерь жужжал. Ну и хорошо, давай все в тайне сохраним. Приходи ко мне на свидание завтра утром, полапай немножко, у меня уже гормоны накапливаются. Сам проснуться ты не сможешь, я тебя разбужу, только привяжи к руке веревочку и выброси в окно. Веревочки у тебя, конечно, нет, я ее положила на постамент Павлику Морозову. За ним мы завтра и встретимся. И еще мой тебе совет, когда пойдешь с Сашенькой целоваться, груди немного погладь. Мне кажется, ей это понравится. А теперь все, давай танцевать.
Кода танец закончился, Вика неожиданно сказала:
— Медленный танец с тобой может быть приятным.
И вернула меня Сашеньке.
После следующего танца Сашенька повела меня целоваться на спортплощадку. Когда я погладил груди, прикрытые очень мягкой шерстяной кофточкой, она прижалась ко мне и шепнула:
— Мне так хотелось, чтобы ты это сделал! Я сама хотела попросить, только стеснялась.
Я не удержался и поцеловал девочку «по-настоящему». Саша задрожала.
— Тебе не понравилось? — испугался я.
— Я и не знала, как это приятно, Сережка, — она смущенно засмеялась, еще раз сама поцеловалась, и укоризненно шепнула: — мог бы и раньше меня так поцеловать, а руку можешь под кофточку просунуть, сам-то не догадаешься…
Я не удержался, просунул руку и под кофточку и под блузку. Лифчика на девочке не было. Небольшой сосочек оказался тверденьким. Саша положила головку на мое плечо и почти мурлыкала. Ее щека очень симпатично пахла девичьей свежестью и приятным кремом от комаров. Потом она вдруг прижала мою руку к своей нежной груди и шепотом засмеялась:
— Знаешь, почему мне этого захотелось? Я сегодня в бинокль смотрела, как вы с Викой реку переходили. Вышли из лесуобнявшись, потом хихикали, потом ты взял ее на руки и покружил, потом животик целовал, потом снова хихикали. Потом она от тебя убежала, ты ее поймал, попку нашлепал, понес через реку, она тебя целовала, ты уворачивался, потом она уворачивалась, ты ее целовал. Мне так завидно было!
Саша прижалась ко мне, и мы снова поцеловались. Долго целоваться она не умела, и продолжила психологический анализ, совершено неуместный для двенадцатилетней девочки:
— Я вами любовалась, вы идеально друг другу подходите. Вика ведь жутко симпатичная, а фигурка у нее — это вообще полный отпад. Ты флегматик, она сангвиник, замечательное сочетание. Танька тебе совсем не подходит, она тоже флегматик. Мне ты нравишься, но… . В двенадцать лет мой рост в точности как у тебя, тебе четырнадцать, вырастешь ты сантиметров на пять, а я на двадцать. Я же не буду меньше метра девяносто!
Огни на танцплощадке погасли. Это означало, что через полчаса все должны лежать в кроватках. Саша последний раз ко мне прижалась.
— Знаешь, как плохо быть красавицей? — шепнула она, — нормальные ребята меня боятся, а всякие придурки липнут. Побудь немножко моим кавалером? Если Вика сильно ревновать не будет.