— Ну, в каком-то смысле — да. Но лучше — честная давалка.
— Ну так, давалку тоже надо мыть, прежде чем другому подставлять?
Бросив платье на стул, я подтолкнул любимую к кровати и мягко уронив на постель, стянул с неё, мокрые трусы, распространив по спальне запах спермы и секса.
— Ну, что ты делаешь!? Не надо. Я же под двумя мужиками была. Мне даже самой противно
— Мне тебя, такую и охото — улыбнулся я, взъерошив слипшиеся волосы на её лобке. — Иногда и разъёбанную хочется, для разнообразия. Интересно, трахать тебя с начинкой, мне даже понравилось.
Быстро раздевшись, я лёг рядом.
— Я так не смогу расслабиться — застеснялась милая. — Мне неудобно заниматься с тобой любовью после того, что было. Я сейчас ощущаю себя какой-то помойной ямой в которую только что слили нечистоты. Мне даже целоваться стыдно, кажется, что у меня изо рта несёт.
— Что уж ты так негативно это воспринимаешь? Они же в тебя не насрали, а кончили. Причём ты сама этого хотела.
— А чувство, какое-то гадостное, осталось. Я даже понять не могу, что на меня нашло, вроде не сильно пьяная была?
— Но тебе же, хорошо было? Согласись, что тебе понравилось
— Даже не знаю, что теперь и сказать. Наверно очень хорошо, раз перестала себя контролировать.
— Ну и замечательно. Значит, всё это, не зря было и нечего теперь сожалеть. Для меня ты, такая же любимая и желанная, как и была.
Подтверждая свои слова, я с нежностью поцеловал жену в губы и в моей голове, сразу же всплыла картина, как она ими отсасывала, но брезгливости это не вызвало, а наоборот — усилило мою похоть.
— Тебя не мутит?
— От тебя — нет. Ты же, моя, сладенькая — ласково шепнул я, переполняясь тёплыми чувствами и страстью к супруге.
— Ну, что ты обманываешь, я же знаю, о чём ты сейчас подумал, когда целовал меня — с горчинкой в голосе, возразила она. — И теперь всегда будешь так думать.
— Ну и о чём? О том, что ты моя любимая хуесосочка?
— Да, но не в таком контексте.
— Именно в таком, так что успокойся и перестань выдумывать.
Переживания и самоедство жены, импонировали мне, вызывая желание доказать, что моё отношение к ней не изменилось. Конечно, кокая-то доля неприязни, у меня, всё же оставалась, но тем не менее, я принялся целовать её тело, перемещаясь всё ниже и ниже. Дойдя до лобка, я слегка заколебался, прикидывая, стоит ли опускаться до поцелуев грешного места, или поберечь остатки своего достоинства и ограничиться только верхними губами. В принципе, большой разницы между ртом и пиздой, уже не было, так что особо загружаться, по этому поводу я не стал. Подталкиваемый похотью, я сместился к ногам любимой, принуждая её, раздвинуть их.
— Ну, куда ты лезешь? Прекрати — слабо воспротивилась она, но её интонация и участившееся дыхание говорили об обратном. — Не надо, не целуй там. Мне неловко. Она же поганая
— Ну и ладно Теперь уже, один хрен — куда тебя целовать.
И действительно, после ебли, вид и запах её органа не вызывали желания прикасаться к нему губами. Вульва и вся промежность были неприятно сырыми и осклизлыми, а замусоленные, слипшиеся волосы, выглядели более чем неприглядно, но не смотря на всю эту непривлекательность, я, всё-таки не погнушался побаловать милую язычком, рассудив, что если уж её с двух сторон накачали спермой, то мне должно быть неважно куда целовать.
— Ну, зачем , не надо — продолжала шептать она, нежно поглаживая мою голову. — Тебе же наверно это противно
Мысль, что я подлизываю жену после ебли с другими мужиками, возбуждала меня до предела, но в тоже время, она была до такой степени иррациональной и отвратительной, что мои мозги отказывались воспринимать происходящее и мною, управляла одна только похоть. Лаская бутончик клитора, я чувствовал, что вместе с этим, мой рот наполняется неприятной, тягучей слизью оставленной ебарями и мне, волей-неволей, приходилось глотать её, успокаивая себя тем, что я, всё же, не высасываю её из хуя.