не зная, что еще сказать, спросила девушка.
— Хочу. И женюсь, если ты согласна, — твердо оттарабанил парень, решившись, наконец, глянуть в васильковые глаза блондинки.
— Ой, дурак, — в растерянности протянула девушка, даже не подозревая, что цитирует старинную комедию.
«Меня же твой друг да еще с твоего же разрешения драл по всякому за шкафом каждую, считай, ночь. А потом еще на твоих глазах на клык давал, пока ты меня раком пялил! Как ты это вспоминать будешь через пару недель? И что обо мне потом будешь думать, после свадьбы-то? Которой и не будет совсем, денег-то у тебя нет, даже на такси от ЗАГСа одалживать придется, какая тут свадьба», — подумала Люба, но говорить всего этого не стала, а нашла более легкий, хоть и невыгодный для нее аргумент.
— Жениться придумал, надо же… на мне? Федя, а то, что ты меня на улице подобрал, когда папик из дома за блядство выкинул — ничего?
— Ерунда, — настырно сказал парень. — Мало ли, что было у кого. Это прошлое. Не считается.
— А в будущем я тебе изменять буду налево и направо, — ласково и откровенно попыталась добить парня Любка. — Понимаешь? Я не привыкла мужикам отказывать, если просят. Или если по делу надо.
— Научишься отказывать, — сумрачно пообещал Федя, поглядывая почему-то на свои кулаки. — Я тебя так затрахаю, других не захочешь…
— Мечтатель, — фыркнула окончательно растерявшаяся девушка.
— Ну, и что? Я такой. Только ты сейчас ничего мне не говори, — обеспокоенный ожиданием категорического отказа попросил парень. — Просто пообещай, что подумаешь, ладно? Пообещай.
— Может, и подумаю, — устала от бессмысленных препирательств блондинка и, наконец, решила перевести стрелки. — А пока я думаю, может, ты прямо сейчас меня трахнешь?
— Ты этого хочешь? Со мной? Сейчас? — загорелся азартом от неожиданного предложения Федор.
— Мог бы уже понять, что я всегда хочу, если не пьяная в лом и не очень устала, — пояснила Люба. — Да и тогда хочу, наверное, только не очень могу. Ну, что? Долго мне ждать?
Скорость, с которой Федя сбросил с себя мятую старую футболку, драные, в жирных пятнах домашние джинсы и семейные застиранные трусы, была поразительной. Миг — и вот он уже стоит перед девушкой, покачивая напрягшимся, готовым к употреблению пенисом. Та, как сидела, потянулась вперед, с едва заметной брезгливостью понюхала багрово-сизую головку — чистенько, кажется, Федор сиднем сидел на кухне целый день в тоске и печали — и пропустила её в ротик, не отвлекаясь на привычные шалости с поцелуями ствола и полизываниями залупы. Сосать живой твердый член безусловно было приятнее, чем совсем недавно пластиковый заменитель. Вот только если бы с другой стороны к члену прилагался не этот свихнувшийся от придуманной любви и противоестественной ревности паренек, а хотя бы та же Инга…
Впрочем, помня, что любителем минета Федор никогда не был, Любаня ограничилась десятком смачных проходов туда-обратно и отстранилась с резонным вопросом:
— Резинки где?
— А если без них? — неожиданно предложил парень, видно уже решивший априори считать Любу если и не женой, то хотя бы полностью законной своей невестой, презерватив в общении с которой вещь вовсе не обязательная и даже лишняя.
Во всяком случае, почему-то он именно так и думал, туманно и запутанно представляя себе интимную часть семейной жизни.
— Обнаглел совсем? — искренне возмутилась девушка. — Мало ли, что ты тут мне только что наговорил и наобещал! А замужем или нет — детей я пока не хочу иметь. И аборты делать по глупости — тоже!
— В комнате! Момент!
Вернулся Федя уже с зачехленным пенисом. Любка, не долго думая, стянула трусики, встала в уже привычную позу, опершись локтями о стол и уперевшись для удобства коленкой в ближайшую табуретку, и помогла суетливому без меры парню вставить в увлажнившуюся в предвкушении натурального члена дырочку.
Пока он энергично и размашисто с привычным хеканьем на выдохе, шлепками лобком о крепкие ягодицы партнерши буравил её влагалище, сильно сжимая руками талию, блондинка ловила кайф и вместе с тем меланхолично размышляла: «И что же теперь? Откажусь — выгонит! Ну, не выгонит, конечно, но жизнь испортит, сама уйду, убегу со всех ног. А куда? Блин, даже первой зарплаты еще не было. А если деньги просить у той же Инги, ну, как будто в оплату за секс с ней, получится. Так не хочу. И не буду». Излишне увлеченная своими невеселыми мыслями, но при этом не забывая умело подмахивать Феде, Люба неожиданно ощутила его беспорядочные подергивания перед самым спуском. Парень, еще злее, клещом, вцепившись в женскую талию, сильно прижался лобком к её попке, и — во влагалище ударила горячая струя семени. Потом еще одна, и еще…
— Что?!
Как ужаленная, соскочив с члена парня и моментально развернувшись, блондинка увидела вокруг быстро увядающего ствола обрывки резинки. Из вялой уже залупы прямо на пол падали последние капли спермы.
— Ты специально, гад?
— Ты чего? — растерянно проговорил Федя, видимо, удивленный порвавшимся в процессе презервативом не меньше Любы. — Я-то тут при чем?..
— Чьи гандоны? Откуда ты их взял, сволочь!
Девушка уже орала в голос, сливая накопившийся за время их нелепого разговора душевный негатив на парня.
— Ну, Васька, кажись, покупал, давно уже, — с трудом вспоминая — когда именно, ошеломленно пробормотал Федор. — Твои-то кончились уже. Вот я эти и взял, чего им валяться в столе… Да мы уже пробовали с ними, ничего, все нормально было… раньше. А теперь что делать-то?
— Молиться, Федя, — злобно улыбнулась, тяжело дыша после истерики, Любаня. — Молиться, чтобы ничего не было. А то ведь и замуж не пойду, и алименты с тебя буду стричь по полной программе. До самой пенсии! Чтоб ты сдох, придурок конченый!
Ударив кулачком изо всех сил в плечо парня, блондинка быстро проскочила в ванную, плотно закрыв за собой дверь. Это было домашним сигналом, настоятельной просьбой не входить, которая обычно исполнялась неукоснительно.
За те несколько минут испуга и первичной истерики Люба сообразила, что буквально со дня на день к ней должны придти «красные дни», и теперь с облегчением вздохнула, успокаиваясь. Но оставлять в себе сперму любовника, тем более, попавшую туда случайно, ей очень не хотелось. За все время пребывания в столице она еще никому не дозволяла спускать в себя, хотя, было дело пару раз по пьяни, но без критических последствий, слава богу.
Люба, присев на эмалированный краешек, попыталась открутить лейку с душевого шланга, но та, казалось, приварилась намертво и не поддавалась. Помучившись пару минут и в итоге плюнув на свои тщетные попытки, девушка устроилась на дне ванны и попыталась, как могла тщательно, вымыть из себя наспусканное Федей.
Подмывшись и за это время окончательно успокоившись, она покинула ванную и ушла за шкаф, все еще изображая из себя для неудачливого парня разъяренную фурию. Она посидела там минут десять, играясь с телефоном, а потом к ней заглянул Федя, бормоча какие-то нелепые извинения.
— Видеть тебя не хочу!!! — обрадовавшись имеющемуся реальному предлогу, решительно отогнала его Люба. — До утра уж точно. Раньше надо было думать. Из-за таких, как ты, мы, женщины, и страдаем. Все! Отвали!
… Время клонилось к полуночи, мечущийся по кухоньке и изредка заглядывающий в комнату Федя девушку не тревожил и с нелепыми вопросами больше не приставал, переживая свой неумышленный промах самостоятельно. Люба, не торопясь, переоделась в любимую прозрачную ночнушку и улеглась под тощее одеяло. Дневной сон ничуть не мог помешать ночному. Спать блондинка любила ни чуть не меньше, чем трахаться. Она, конечно, слышала, как вернулся домой Вася, как друзья довольно долго шушукались о чем-то на кухне. Но на шепоток Феди, попытавшегося все-таки что ей сказать перед тем, как лечь на свое место на диванчике, девушка …