— Все одно — другого не дано, — загадочно ответила она.
И принялась рассказывать — мягко, с юмором, с конкретными примерами, абсолютно без пошлостей. Рассказывать то, что он мог прочитать в любом учебнике, да так и не сподобился. Но одно дело читать учебник, другое когда вот так вот — с глазу на глаз Учитель дает лекцию тебе одному. И он понял, почему потерпел конфуз с Анной — он недостаточное внимание уделил (а если положить руку на сердце, то не уделил вовсе) предварительной ласке. А по словам Килны для женщины это самое главное, если не считать того, что после того, как «свершилось» женщине требуется ласка еще больше.
Марк аж застонал от досады на себя и запоздалого раскаяния (может вернуться в рубку и попытаться воспользоваться полученными знаниями?).
А Килна уже рассказывала о различных эрогенных (это еще что такое? — подумал Марк) зонах, о том как лучше и где лучше ласкать женское тело (незаметно налилось по третьей). Она расстегнула халатик и показывала прямо на себе, забыв что перед ней сильный, красивый и неудовлетворенный мужчина.
Марк встал.
— Разрешите попробовать, — сказал он и как можно нежнее провел пальцами по нижней части ее левой груди и чуть коснулся бурового соска, который моментально набух от прикосновения.
Она взглянула на него удивленно, тряхнула головой и рассмеялась — теория закончилась, пора переходить к прак… Но тут же взгляд ее затуманился.
— Нет, нельзя.
Марк охнул и отступил на несколько шагов, как ошпаренный. Килна посмотрела на него и сказала:
— Не в тебе дело, к сожалению, а во мне. — Она окончательно сбросила халатик и чуть раздвинула ноги. — Смотри, видишь? Это по приказу капитана — чтоб ее распучило, фригидную! — на два месяца…
На бедрах Килны, как плотно облегающие плавки, светилось сиреневым тончайшее силовое поле.
— Что это? — поразился Марк.
— Пояс девственности, — обреченно ответила Килна. — Кстати, из-за твоего дружка… Кто ж знал, что он таким слабым окажется…
Марк взял стопку в руку. Она оказалась пустой. Килна вновь направилась к стойке — наполнить. Видно, ей с ним все-таки было хорошо, раз не прогнала давным-давно, Да и в глазах ее зеленых засверкали жизнерадостные искорки.
Что такое «пояс девственности» Марк знал — Филипп Фроз рассказывал как-то. Чтобы женщина не совокуплялась, биоавтоматом цепляют такое вот силовое поле — снять его невозможно, но держится оно не более сорока дней. Двигаться оно совершенно не мешает, писать-какать тоже, но если с внешней стороны что-то попытается проникнуть… Фроз показывал свой фаллос — как в тартовой кислоте выполощен, фиолетовый аж и весь в волдырях. Вот к чему приводит недовериек современной технике — три месяца после на женщину сам не взглянешь…
Килна поднесла ему стопку. Марк встал и посмотрел ей в глаза. Она не выдержала его пронзительно-страстного взгляда и поставила стаканчики на стол. Обхватила его тонкими руками своими за плечи и впилась в губы его долгим поцелуем.
Вот чего он упустил с Анной. Вот чего не могли дать ему ни Патри, Ни Лорен, ни… Ну Ларса может быть и даст. Вот сейчас ему больше не надо ничего — вот так вот пить ее губами своими, чувствовать тело ее дрожащими руками. Вспоминая данный только что урок, он осторожно и предельно нежно принялся ласкать именно там, где она показывала…
— Я ненавижу капитана, за то что сейчас происходит… — страстно прошептал Марк ей на ухо — как будто кто мог подслушать!
— Непреодолимых препятствий нет, — прерывисто дыша после длительного поцелуя ответила Килна. Если «нельзя», но очень хочется — то можно. Кто хочет тот добьется…
Марк сам не заметил, как она сняла с него рубашку. Вдруг что-то тяжелое бухнулось ему на ногу. Ах да, парализатор…
Не прекращая ласкать его, она подвела Марка к операционному столу. Он лег, не отрывая своих рук от ее вожделенного тела — ах, эта ямочка на предплечье, она так прелестна…
Килна расстегнула его брюки, освобождая томившийся в неволе источник наслаждения.
Марк приподнял голову — напрягшийся струной фаллос был липкий и в крови — после Анны. Марк залился краской, хотел вновь застегнуться, он чувствовал себя в этот миг просто ужасно.
Но Килна, улыбнувшись мягко и понимающе, мгновенно достала что-то стерильное, что-то булькнуло и холодный освежающий тампон сделал его чистым и готовым к бою.
Килна что-то сказала — Марк не разобрал нежно произнесенных слов. Склонившись над ним она впилась в него (Марк вспомнил как она же делала это же Петру — нет, совсем не так!). Марк ощущал себя на седьмом небе, он жадно, стараясь запечатлеть в мозгу каждый миг, смотрел на эту красивую женщину, отдающую ему себя таким образом (ибо другим способом обстоятельства не позволяют). Он напрягся до предела весь, ноги стали как стальные, руки вцепились судорожно в края операционного стола… О-о-о!!!