закружилась от возбуждения.
Света повернулась ко мне.
— Что там нужно для Января? — Она кивнула на ленты.
— Вот эти красные ленточки. — Я постарался смотреть ей в глаза, а не на грудь. —
Ты умеешь завязывать красивые банты?
Светлана вплела в волосы две розовые ленты и подала мне красную. Одной яркой лентой
мы обернули её ягодицы и завязали красивый бант напротив интимной прически. У
Светланы там оказался симпатичный треугольный островок, почти не стриженый, весь в
очаровательных светлых завитках. «Настоящая блондинка — везде блондинка», подумал
я. Губки влагалища начинались внизу треугольничка, нежные и как-то по-детски
припухшие. Мне вспомнилась одноклассница Наташка, за которой я подглядывал в первом
классе. У той складочка между ног была такая же белая и невинная, но совсем без
волос.
Вторая лента опоясала Светину грудь. Соски нахально торчали под шелковой полосой, и
постоянно выскакивали, пока Света завязывала бант.
— Спадает, — расстроенно заявила она и пошла к дивану.
На белом кожаном диване её обнажённое тело казалось совершенным. Она полулежала,
прикрытая только двумя алыми лентами, а мы фотографировали её: Макс делал снимки, я
держал матовое зеркало — рассеиватель света. Пока Светлана смотрела в камеру, я
рассматривал её прелести: мои пальцы сами представляли, какие теплые и пушистые
волосы её «треугольничка», как нежна и в то же время тяжела её округлая грудь. Меня
непреодолимо тянуло ощутить вес её соблазнительных полушарий в своих ладонях. А
какие, наверное, твёрдые и упругие эти сосочки! Хорошо, что зеркало в моих руках
закрывает джинсы и она не видит, как отчаянно у меня стоит.
Света подвинулась на диване, заложив руки за голову, и лента снова сползла с груди.