Селяне быстро собрались на полянку у барского дома. Солдат царя Петра Алексеевича всем хотелось посмотреть. Их было четверо. Офицер и сержант стояли на крылечке. Староста сказал Вовчику поближе подойти.
— Многие враги вероломно напали на Московию. Отечество защищать надобно, несметную рать сотворить. Государевым указом я забираю в солдаты тебя, тебя и тебя, — офицер в белом шарфике указал на трех здоровенных молодых мужиков.
— Тебя тоже, — его палец указал на Вовчика.
Мамка заголосила. Солдатик легонько стукнул ее прикладом фузеи. Другие бабы сразу примолкли.
— Вот дура, счастья своего не понимает. Сынок обут, одет, казенное мясо каждый день и монеты в кошеле звякают. А война раз в году! Расходись! — проорал офицер, полянка сразу опустела.
— Рекрутов в баньке помой, наряди в государеву одежку, простому шагу маленько поучи, да и проведи по сельцу. Пусть гордыня у них взыграет, а мальцы позавидуют! — приказал поручик жутко усатому сержанту, — потом в амбаре запри, чтоб не сбегли.
— Сбегут засеку, месяц не встанешь, — обратился он уже к старосте, — зайчатинки али солонинки от пуза прикажи им принеси, бражки скоко захотят. Молодиц али вдовиц, которые охочи, запри с ними. Мне пару девок приведи да о харчах озаботься.
Сержант толкнул Вовчика.
— Этого оставь, со мной устроится в барском доме, — придержал его поручик. — Грамоте знатно разумеешь, батюшка поп сказывал. Я в твои годы только крестики ставил. Меня тоже из деревни в потешные солдаты забрали, теперь гвардеец! — Поручик гордо выпятил плечи. — Ты, дурень, смазливый да грамотный, далеко пойдешь! И казны отвалят и чинов дадут! Погодь, бороденку надо соскоблить, сам небось не умеешь!
Пока солдат скоблил во дворе Вовчику бороденку, староста привел аж трех баб:
— Оченно охочи до государевых людей!
— Ай да староста, ай да молодец! — поручик помял титьки и задницы, бабы от приятности хихикали. — Хороши тетки! Петров!
Сержант встрепенулся.
— О бабах озаботься, ублажите как следует государевым людям, кого к кому на постой сам определишь. А мне девок давай! — любезно приказал офицер старосте, — да барские хоромины топить не вздумай, неча дрова переводить, комнатенку обустрой с печуркой, и шкур на пол накидай, медвежьих али овчинных. Погодь, хряпни винца казенного.
Староста хряпнул кружечку, раскашлялся, водки в деревнях отродясь не видели, только в больших столицах она была, и пошел за девками.
— Что батюшка барин отведать изволите? — ключница Арина Игнатовна низко поклонилась.
Была она в черной хламиде до самого пола, и платок лицо закутывал.
— Мы народ простой, че есть то и давайте! Оленинки, кабанятинки, рыбки пригожей, пирожков, грибочков, кваску брусничного, да и яблочек моченых. — Поручик ощупал хламиду со всех сторон, и платочек раздвинул, — а захотелось мне твово сладкого тела. Пойдем в баньку омоемся, опосля и блуду предадимся?
— Ты барин охальник, — засмеялась ключница, — давно меня никто не охаживал, окромя нашего барина! Пойдем!
— Твоего барина Гришку я знаю, в Посольском Приказе служит. Пригожий блуд устроишь, я тебя в карты выиграю! Деревеньку мне пожаловали Государь Петр Алексеевич, хорошей ключницей надо озаботиться. Девок только подождем, староста скоро доставит. А это что за дива? — поручик облапил дворовую девку Верку, которая закусочки уставляла, она расхихикалась.
— Губы барин не разевай, Верка целомудрена девка, для Григория барина сберегается! — оскалилась Арина Игнатовна.
— Молодец девка, целкость зело уважаю и никогда не трогаю. А от потитьканья девке не убудет! Да барином меня не величайте, из рабов в люди выбился, Олешкой меня зовите, при торжествах \»господин поручик\»!
Еще одна баба возникла. Ключница повинилась:
— Ты Олешенька прости, с деревенскими блядями невместно мне блуду придаваться. Староста привел, я их рекрутам отослала. Степашка заместо них будет.
— Больно худовата, — разочарованно цыкнул зубом поручик.