— Вот видишь, Дим, одно дело — влечение и совсем другое — назвать человека любимым при всех. В общем, думай и решай сам.
— Пап, а я ведь подслушивал тогда, когда Женька хотел уволиться.
— Молодец! Мало того, что на мужиков вешаешься, так ещё и под дверью уши греешь. Ну и сыночек у меня! — отец вытер руки салфеткой и откинулся на спинку стула.
— В сложившейся ситуации я не мог поступить иначе. Сам ведь понимаешь.
— Понимаю… Ладно, Димка, не в первый раз фигня. Как-нибудь разрулим. Только не забывай, что Женька твой тоже живой человек, а не игрушка.
— Это понятно… Пап, — я собрался с духом, — у нас вроде что-то начинает получаться, вот только я не совсем понимаю что. И пока не хочу говорить на эту тему.
— Тогда немного подождём и поговорим, когда ситуация более или менее прояснится, — папка встал из-за стола и направился к себе.
— Хорошо. Спасибо, пап, что понял.
— Всегда пожалуйста…
Восемь часов. Время шло, а Женька всё никак не возвращался. Пошёл дождь. Несколько раз я хотел ему позвонить, но каждый раз передумывал — боялся показаться назойливым. Погасив верхний свет и включив настольную лампу, я прилёг на кровать рядом с Версалем и сам не заметил, как уснул.
Во сне я играл со щенком. Мы бегали по комнатам и собирали разбросанные им собачьи игрушки. Неожиданно с улицы до нас донёсся скрип тормозов и звук удара, потом ещё и ещё. Я выглянул в окно кухни и увидел перед нашим домом четыре столкнувшиеся машины, они все горели. За спиной раздалось глухое рычание. Наверное, мой зверёныш испугался, хотя он ещё никогда не издавал таких неприятных звуков. Я повернулся к Версалю, но его в помещении кухни не оказалось. Вместо малыша из-под стола на меня скалился обглоданный скелет огромной собаки. Я сделал шаг назад и упёрся рукой в подоконник. Монстр медленно двинулся ко мне, и его когти противно заскребли по кафельному полу. Тишина при этом стояла полная. Ни треска огня, ни криков людей, как будто и не было никакой аварии пару минут назад. Вдруг я почувствовал прикосновение к руке и обернулся. Мое запястье обхватила почерневшая человеческая рука с длинными костлявыми пальцами. В следующий момент чудовищная собака прыгнула, толкая меня в открытое окно.
Я с криком проснулся и резко сел на постели, поджав под себя ноги. Щенок завозился рядом. Положив руку на его пушистую холку, я разрыдался.
В коридоре послышались торопливые шаги, и в комнату без стука вошёл Женька. Ни слова ни говоря, он сел рядом и обнял меня.
— Я к маме хочу… — прошептал я, положив голову ему на плечо.
— Не плачь, Дим, ты же сам говорил, что всё будет хорошо, — Женька прижимал меня к груди и ласково гладил по голове. — Ты кричишь каждую ночь, и у тебя всё время горит свет.
— Я боюсь спать. Мне снятся кошмары.
— Не бойся. Оставь воспоминания в прошлом, и они не будут тебя беспокоить.
Женька был живым и тёплым; я ему поверил, но продолжал всхлипывать. И тогда произошло то, чего я меньше всего ожидал, но на что больше всего надеялся: Женька приподнял моё лицо за подбородок и поцеловал меня в губы; я ответил и почувствовал у себя во рту его язык. Прервав этот волшебный момент, любимый провёл пальцами по моей щеке и взглянул в мои глаза.
— Почему ты это делаешь? Из жалости? — я по-прежнему обнимал его за талию.
— Нет, Дим, просто меня угораздило увидеть в тебе человека. Я не знаю, что ещё сказать. Это всё для меня ново, но я привык к неожиданным поворотам событий.
— Жень, ты только не уходи. Мне постоянно снятся трупы… Я не сумасшедший…
— Мне тоже снились — из-за