Сейчас спускаююююююююююююююююю. Он тожееееееееееееееееееееееееееееееееееееее. Сперма на волосне другу у друга. На животе. Ещё толчки. Ещё. Всё! УХ!!! Оба вспотели. Молчим. Я сажусь рядом на постели, обнимаю его за плечо. Он меня за пояс. Улыбаемся. Довольные. Что ещё надо. Предлагает раздеться.
— Совсем, что ли?
Он уже сбрасывает с себя всё. Сперма там же. Я тоже раздеваюсь догола. Он ложится и предлагает место рядом. Постель маловата. Тем лучше. Если потереться животами, то сперма смешивается, члены расслабленные болтаются. Пока болтаются. Накрываемся одеялом. Руки изучают друг друга. Ласки. Поцелуи. Тихонько начинаем расспрашивать кто, когда, с кем, как, где начал дрочить, сколько кончал. За полчаса пробегает вся жизнь, а оказывается все пацаны одинаковые. У него-то опыта ого-го, его родной дядя совратил в 15 лет, сношал в очко. Очко у него разработанное, он знает про мужской секс не понаслышке. Спрашиваю:
— Ты голубой?
А он:
— А ты?
Оба молчим — только что дали ответ, что мы оба мужчины, и можем любить другого мужчину. А как это называется, пусть думают те, кто не может так любить. Пусть думают те, кто трахает девок за стенкой, а наутро забывает, как звали ту самую девочку, у которой он был первый. Будто угадав мои мысли, спрашивает:
— А у тебя кто был?
Отвечаю:
— Нет.
Это почти, правда. И спрашиваю:
— Как тебя любил (не ебал, а именно любил) твой дядя?
Слушаю. Да, это похоже на любовь. А может и была бы большая любовь, если бы не пришлось таиться, прятаться, дяде ломать жизнь себе и ещё одной девушке неудачным браком, только что б доказать всем (кто эти — все!?), что он «нормальный». Запах спермы слышен обоим. Встаю. Чайник в комнате. Смачиваю край полотенца, начинаю вытирать его живот, член и свой тоже. Снова ложусь к нему. Снова ласки. Спрашивает:
— Ты куда спускал, когда дрочил в постели вечером?
Оказывается, он по дыханию всёслышал, даже резинку от трусов моих слышал. А я то думал не слышит. Встаю — показываю носок. Он пропах спермой. Подносит к носу — вдыхает запах и говорит:
— А я проверял следов на простыне не было, думал, что, как и я в плавки.
Вот так, учту на будущее. Ложиться на меня. Делает сексуальные движения тазом, бедрами, членом, попадает иногда мне в анус. Но без цели. Я ногами обхватываю за пояс. Нет, его столбик по-прежнему трётся о мой. Так и играемся. Он то в анус, то о член. Я поддрачиваю ему. Он — мне. Гладим друг другу грудь, он обхватывает меня за ягодицы, то разводит, то сводит. Целуемся.
— Дядя научил, — думаю.
Беру за пояс, переворачиваю. О, как здорово. Теперь я уже прицеливаюсь к нему в очко. Может и даст как-нибудь туда войти. Очень бы хотелось — говорю вслух:
— Дашь?
Одним словом всё сказано, и обоим понятно, что дашь. Он:
— Дам, но не сегодня.
Объясняет почему. Говорит:
— Я же тебя хочу выебать.
От представления как это всё происходит и произойдет — да он же согласился!!! — мой мальчик стреляет ему на живот. Его малыш стреляет туда же. Падаю на него. Сердца бьются в унисон. Так пишут, а у нас сейчас бьются. А члены мокрые от спермы. Берёт рукой и размазывает по животу, подносит руку к своему рту, лижет, к моему рту, лижу тоже и не поймешь чья. Вроде моя, вроде и не только моя. Глаза светятся в темноте. Так бывает. Что-то будет завтра? А пока снова обтираю его. Спим без трусов. Теперь можно не стесняться.