Славкина мать орала на него часа два кряду и, наконец, выдохлась. Её можно было понять – до окончания школы оставалось меньше года, только поэтому Славку пожалели и до сих пор не выгнали. Но если так дальше дело пойдет, то учителя плюнут на все гуманные соображения, и он вылетит из школы, как пробка из бутылки.
— От тебя одни неприятности, Слава! Ты хоть что-нибудь хорошее в своей жизни сделал? Так, чтобы не из-под палки?! – охрипшим от крика голосом спросила мать.
Сын лишь упрямо молчал, равнодушно пялясь в окно.
Славка Чекменёв был отчаянным хулиганом. Мать воспитывала его одна – отца своего он видел последний раз лет восемь назад, когда того отпустили из тюрьмы на побывку за хорошее поведение. Он провёл с семьёй неделю и снова вернулся в места заключения. Оттуда Чекменёв-старший больше не вышел – умер от туберкулёза в тюремной больнице три года спустя. Но этот последний его визит Славка помнил очень хорошо. В день своего приезда отец на радостях здорово напился и подрался с соседом на лестничной площадке, куда пошёл покурить. Мать едва сумела утащить пьяного мужа в квартиру. А Славик сам ходил к соседу, уговаривая не заявлять на отца в милицию.
— Ты уж извини, сынок, — оправдывался тот на утро, когда протрезвел. – Не удержался я. Такой гад этот Максимов! Терпеть не могу таких! Гнида…
— Почему? – удивился Славик.
— Да ну… Фраер, бля, мать его! Холёный, в костюмчике, пялится на меня через свои очки – мы для него не люди, а мусор, бля! «Не надо, — говорит, — курить возле моей двери»! Я ему: «Слышь, ты щас чё тут погнал?» Он опять херню какую-то несёт – наглый, как колымский пидор! А сам-то? Чего он может? Да он тяжелей своей барсетки в жизни ничего не поднимал! Я такого одной левой уложу! Он там про ментуру что-то прогнал – думал, что меня так просто на измену высадить. Фраерок явно в непонятках: что главное в мужике? Сила! А он не мужик – он вошь подкожная. У нас в лагере такого бы сразу под шконку отправили!
— Куда отправили? – переспросил Славка.
— Ну, в смысле, раком загнули.
— Чем загнули? – опять не понял мальчик.
Отец, усмехнувшись, взглянул на него:
— Ну, это тебе ещё рано. Короче, запомни, Слав: сила для мужчины самое важное. Если силы в тебе нет – ты не мужик. Докажи всем, что ты сильнее, тогда к тебе будут относиться как к человеку. Понял?
— Понял, — кивнул пацан.
Вот с тех пор и пошло. Славик, который не так уж много времени в своей жизни успел провести с отцом, тем не менее, считал его непререкаемым авторитетом. И следовал его наказу до сих пор. Он качался в спортзале до одурения. И дрался по поводу и без повода. Приводов в милицию за хулиганство было уже больше десяти. В последний раз его в детской комнате предупредили: не возьмётся за ум – после следующего привода отправят в колонию. На какое-то время Чекменёв взял себя в руки. Мать немножко успокоилась. И тут такой прокол! По-глупому вышло. Это мать ещё не догадывается, как всё на самом деле было.
А было вот что. Есть у Славки старый дружбан – Денисом звать. Они познакомились в качалке года четыре назад. Общего оказалось много, и почти всё время после уроков они вместе шатались по улицам, ища способы развлечься. Дэн тоже оказался отвязным малым. Жаль, что учился он в другой школе, а то вместе они бы всех к ногтю прижали! И вот однажды Славка, как обычно, вышел после обеда на улицу, где его уже ждал Денис, сидя на лавочке у подъезда. Когда Славик подошёл, его друг, заглядевшись на что-то, не среагировал на его появление.
— Здорово! – гаркнул Чекменёв.
— А, это ты… – рассеянно буркнул Дэн, но не взглянул на него, продолжая рассматривать что-то на улице.
— Ты на что так выпялился?
— Глянь-ка, — кивнул в ту сторону Денис.
Славка обернулся и увидел парнишку из соседнего дома, держащего в руках футляр со скрипкой. Это был аккуратно причёсанный красивый еврейчик в бархатном костюме. Он учился в той же школе, что и Славка, только на год младше. Чего на него пялиться? Чекменёв его и за человека-то не считал. Маменькин сынок! Сколько Славик себя помнит, этого мальчика всё время его еврейская мамаша за ручку водила. То в музыкальную школу, то в художественную, то на английский или ещё куда. И вечно его наряжали в какие-то идиотские шмотки, навроде этого бархатного костюма, да ещё бантик какой-то на шее навяжут, как у котёнка. Славка бы всех поубивал, если бы его попытались так одеть! Правда, последние полгода еврейчик шатался по своим кружкам и курсам без сопровождения мамаши – видимо, до той, наконец, дошло, что сыночку уже давно не пять лет.
— Ну, и чё? – удивлённо спросил Дениса Славка.
— Каждый день, пока я тебя жду, он со своей скрипкой мимо проходит.
— Ну и?
Дэн усмехнулся:
— Да так. Просто он весь такой бархатный, мягонький, прям помацать хочется.