— А отчего ты ведешь себя так?
— Как?
— Ты же понимаешь, чего я хочу.
— Прекрасно понимаю.
— И почему моришь меня голодом?
— Я накормлю тебя, когда мы поженимся.
— Когда это еще будет?
— Если ты захочешь — будет. Но я тебе уже говорила, первым у меня будет муж.
— Ты жестокая. Ты не представляешь, как я хочу.
— Догадываюсь.
— Катя, давай сделаем это. Я умоляю тебя. Я не сплю ночами. Думаю о тебе.
— Не приставай. Я сказала. Ты слышал.
— А как мне быть? Я не хочу идти к другой.
— Насчет другой — сам решай. Будет другая — меня не будет.
— Катя! Я лопну.
— Ха-ха-ха! Мне говорили, что мальчики умеют сами себя обслуживать.
— Я не хочу этим заниматься. Я хочу с тобой. По настоящему.
— Нет. И не мечтай. Ни за что.
Бог мой! На фига ты мне нужна, недотрога недоделанная, подумал я злобно.
Чувства мои обострились до предела. Я хотел женщину. Обоняние мое, всегда отличавшееся какой-то звериной остротой, стало таким, что я боялся только одного — чтоб у меня не вырос собачий нос. Повод для тревоги был. В октябре нас повезли собирать виноград. Автобус, в котором мы ехали, летел по трассе со скоростью не менее семидесяти километров в час. Окна были закрыты, лишь верхние люки обеспечивали минимальную вентиляцию. И вдруг я почувствовал запах арбуза. В автобусе арбуз никто не ел, это я знал. Я вскочил, я понял, откуда этот запах. Я посмотрел в заднее окно автобуса. И успел увидеть.
На шоссе валялся раздавленный арбуз. Мы проехали над ним.
«Зачем мне такой звериный нюх?» — подумал я про себя.
Ныли кончики пальцев. Я знал, отчего это. Я хотел женщину. Еще со времен моей любви с Женей мне были знакомы эти откровенные проявления плотского желания. Про непрерывный торчок в брюках я уже не говорю.
Это было как бесплатное приложение к букету других проявлений похоти.
Найду себе. Найду, думал я.