— Мама, мы уже говорили, делай со мной что хочешь, но я не могу.
— Тогда пойдешь в спецприёмник, и там будет то же самое, но домой не пущу.
— Мама!
— Я жду внизу, — Мария Александровна спустилась в ванную, Лена побежала за ней.
— Ну я прошу тебя, мама, давай просто пойдём к Тане и сделаем мне каре, или боб, я на всё согласна, но только не под ноль.
Мария Александровна усадила её на стул, обернула по шею фартуком, и вытащила из под фартука длинные волосы Лены. Лена плакала. Мария Александровна взяла расчёску и ножницы, провела расчёской ото лба чуть-чуть назад, зажала прядь волос между указательным и средним пальцами и срезала Лене чубчик под корень. Лена зарыдала. Мама сделала второе движение, чуть дальше ото лба и срезала вторую прядь под корень. Лена тихо всхлипывала и хватала воздух. На месте лба оставался короткий ужасный ёжик. А мама продолжала брать пряди дальше к макушке и состригать длинные тонкие волосы лены под корень. Волосы падали на пол и на фартук, а Лена постепенно стала напоминать зэчку. Затем Мария Александровна принялась убирать волосы с боков, и вот уже по бокам тоже ничего не осталось. Мария Александровна слегка наклонилась набок и наконец последний хвостик сзади был со стрижен. Мария Александровна пробовала, но под пальцы уже нигде ничего не бралось. Лена сидела тихо вся красная. По щекам её текли жгучие слёзы. Мария Александровна вставила шнур Брауна в розетку, сняла все насадки, включила машинку и наклонила голову Лены вперёд. Лена ощутила холодное прикосновение Брауна к затылку. Машинка стала двигаться от затылка к макушке. Потом от висков к макушке. Потом, перехватив руку, Мария Александровна тщательно обрила Лене голову ото лба к макушке. Она ловко орудовала машинкой, как будто делала это не в первый раз. Вскоре Лена была полностью обрита под ноль. Почти закончив, мама на всякий случай прошлась ещё несколько раз машинкой ото лба к макушке, разметав последние надежды Лены, что на её голове хотя бы что-то останется. Но это было ещё не всё. Затем Мария Александровна намылила Лене голову и обрила её станком, так, что по окончании голова Лены блестела. Когда всё было закончено, Мария Александровнас облегчением сказала «Ну вот и всё». Лена выскочила из ванной убежала к себе в комнату и заперлась. Она нашла в шкафу старую бандану и обвязала себе голову. Следующее утро было ужасным. Нужно было появиться в школе. Лена шла по направлению к своему классу, стараясь потянуть время. Но рано или поздно это должно было случиться. Она зашла в класс. Не все сразу поняли, почему она в бандане. Подошла Анжелка.
— Соколовская, а ты чего в бандане? — Анжела присмотрелась, — ты что? Лысая что ли? Анжелу начал разбирать смех. Соколовская? — ты лысая Кто тебя обрил?
— Отстань, — сказала Лена и уселась за свою парту.
— Вика, иди — посмотри, не поверишь, — Соколовская лысая,
— Да ты что?
— Бля буду, как яйцо.
У Анжелы были густые пышные волосы. Подошла Вика.
— Соколовская, ты это чего? Вши?
Обе заржали. Тут Анжела сорвала бандану с Лены и весь класс увидел худенькую стройную Лену, у которой ещё вчера были шикарные волосы блондинки — абсолютно лысой.
— Отдай, — сказала Лена
— Отбери — сказала Анжела
— Да пошла ты.
Лена села за парту с абсолютно-непокрытой головой. Сосед Лёня сочувственно посмотрел на голову Лены.
— Не бери в голову, всё равно ты самая красивая
— И ты пошёл, — сказала Лена, делая вид, что что-то ищет в рюкзаке.
— Я серьёзно, хочешь, я с тобой везде ходить буду? — продолжал Лёня
— Нет, — огрызнулась Лена.
— Почему? — не унимался Лёня.
Лёня был сыном преподавательницы языка и литературы и был в этой элитной школе только благодаря маме.
— Потому, что ты слабак Топыгин, и ты сдохнешь. Вильгельм Фридрих Ницше, — отрезала Лена и направилась в туалет.