Палачи принесли широкую деревянную доску, примерно в половину человеческого роста. Она была достаточно тяжёлая. Вся поверхность была усыпана торчащими металлическими шипами. С одного конца к ней была приделана п — образная металлическая конструкция примерно в метр высотой, а с другой три кожаных ремешка. Они поставили это на пол и удалились, закрыв двери.
-Так что вы не передумали, крошки мои — спросила нежным голосом Марта, подойдя к девушкам и по очереди слизывая слёзы с их щёк. Девушки отрицательно замотали головами.
-Тогда приступим!
В камеру зашла фрау Ульрих, она была в своём халате, но не в туфлях, а в пробковых сланцах на босу ногу.
Марта подошла к Алевтине и стала смотреть на её грязные, от хождения босиком, ступни. Девушка продолжала висеть и рыдала, бессильно свесив голову. Марта приподняла её голову за косу, села на корточки и смотрела в лицо жертвы.
-Ты поняла свою вину — спросила немка. Девушка закивала головой, не в силах говорить .
-Ты хочешь ещё плетей — продолжала Марта. Алевтина сильно закрутила головой и попыталась с мольбой смотреть в лицо офицеру.
-Ты будешь мне докладывать про всех в вашем ресторане?
Девушка утвердительно закивала головой.
-Но наказание надо закончить, благодари этих красавиц, что они пощадили тебя!
Несчастная, мыча и плача, опять закивала головой. В это время Ульрих приказала девушкам смыть грязь с подошв Алевтины. Что те быстро исполнили.
Марта поднялась и начала, руками в перчатках тереть ступни жертвы. Ульрих покрутила лебёдку, и подошвы подвешенной оказались на уровне груди Марты. Немка гладила их руками, потом прислонилась к ним лицом и начала нюхать, жадно вдыхая воздух. Ошарашенные, девушки молча смотрели за происходящим. Марта начала учащённо дышать, затем расстегнула бюстгальтер и бросила его на пол. После этого она начала тереться сосками о подошвы Алевтины, издавая громкие стоны. Наклонялась к ступням и начинала их лизать и целовать, кусала пятки и сосала пальцы. Так продолжалось минут десять. Все притихли. Даже Алевтина не издавала ни звука. Её исполосованное тело висело неподвижно. Марта вдруг резко отошла назад и схватила резиновую палку, которая лежала на столе. В глазах её был бешенный блеск. Она вся вспотела, и её кожа лоснилась под светом лампы. Она бросила на пол пилотку, и изо всех сил ударила Алевтину по пяткам. Несчастная опят истошно заорала. Марта лупила по пяткам и выше, по всей ступне. Через десять ударов она остановилась, и вновь принялась неистово лобызать подошвы жертвы. Так она несколько раз чередовал побои с ласками. Немка выглядела обезумевшей, громко стонала и периодически кричала, что то по немецкий. Помнив, насколько это больно, Марина невольно считала удары, вздрагивая всем телом, на каждый из них. Всего она насчитала сорок ударов. Несчастная Алевтина выла, пытаясь хриплым голосом, умолять Марту остановиться. Её ступни стали синими, из-за того, что она долго висела привязанная за ноги и от побоев. Больше всего досталось пяткам, они были почти чёрные, со следами укусов после ласк Марты.
Немка бросила на пол палку и притянув к себе Лену, начала жадно целовать её в губы. Она расстегнула халат девушки и сильно сжимала её груди. Затем она одной рукой прижала к себе Марину и то же расстегнула её одежду. Марта по очереди целовала в губы обеих девушек, теребя и тиская их груди. Марина заметила, что Лена то же начала отвечать немке. Она тоже ласкала её грудь. Марина наклонилась к Марте и взяла в рот её сосок. Так продолжалось минут десять или пятнадцать. В это время фрау Ульрих отвязала Алевтину и дала ей воды. Выпив воду, девушка обессилено легла на пол и тихо плакала.
Марта и девушки продолжали ласкать друг друга.