Своими мышцами Кристина чуть было ни сломала мне пальцы, когда она кончала. Прошли пять мощных сокращений, и она затихла. Она буквально рухнула на меня. Девочка выдохлась.
Я не знал, что с ней дальше делать — оставить здесь или нет. Я все же решил не оставлять ее здесь, так как в ее влагалище было полно моей спермы, и у нее был номер моего телефона. По закону меня могли обвинить в изнасиловании! Размышляя над всем этим, я начал обтирать ее несколькими бумажными полотенцами которые я захватил с собой на всякий случай, и, как оказалось, не напрасно. Вытирая ее, я увидел, что у нее действительно красивое тело. Мой гнев прошел, когда я начал вытирать гладкие изгибы ее разработанного влагалища. Но маленькая Кристина не была женщиной. Она умела трахаться как женщина, но ее тело было слишком молодым и нежным, чтобы быть похожим на женское. Мне стало стыдно за то, что я с ней сделал.
Я закончил вытирать ее и сидел около нее, когда она очнулась. Мои руки гладили ее бедра, когда она, наконец, заговорила. » Это было действительно хорошо, » Сказала она мягким и тихим голосом. » Извини, что я оттрахал тебя так сильно, Кристина, » Сказал я ей. Я увидел силуэт ее лица, когда она покачала головой. » Не извиняйся, » Сказала она и продолжила, » Мой отчим изнасиловал меня, когда я была еще маленькой, так что я превращаюсь в настоящую сучку, когда иногда с кем-нибудь трахаюсь. » Я почувствовал себя таким дерьмом после того, как она это сказала.
Я снова принес свои извинения и спросил, как она себя чувствует. Она рассказала мне, как сказала своей матери об этом, но та не поверила, обвинив ее во лжи, пока отчим не трахнул ее младшего брата и тот тоже рассказал об этом матери. Мне стало жаль ее. » Поэтому ты трахнулась со мной? » Спросил я. » И поэтому тоже, » ответила она, » Мне пришлось научиться испытывать оргазмы, когда мне было четыре. Тогда мне не нравилось, когда меня насиловали, потому что я считала это дурным занятием. Теперь я делаю это, потому что мне это нравится. » Я положил свою голову на ее грудь и сказал, » Мне очень жаль, дорогая. Я не сделал бы это, если б знал раньше. «
Потом я занялся любовью с этой же самой тринадцатилетней девочкой, которую я трахнул минуту назад. Я был уверен, что это был первый раз, когда она трахалась с нежностью и любовью. Она уже по-другому реагировала на мои ласки. Уже не было того беспорядочного метания ее тела, не было сокращающихся в экстазе мышц внутри ее тела. Это было, управляемое и ритмичное выражение того, что она чувствовала. Кристина расплакалась, когда все закончилось. Я обнимал ее, успокаивая еще около двух часов после этого. Это заставило меня понять, насколько ранимы маленькие девочки, даже, когда они, кажутся, столь же крутыми, как взрослые женщины.
Я хотел пригласить ее к себе домой, чтобы быть рядом всю ночь. Я даже сказал ей об этом. Она снова нежно поцеловала меня и сказала, » Я бы с удовольствием, Дон, но моя мама может заметить, что меня нет в своей кровати, когда она проснется утром. » Я крепко обнял ее и сказал, » Кристина, если тебе когда-нибудь что-нибудь потребуется, что я в силах буду сделать — ты только позвони мне, и я для тебя все сделаю, хорошо? » В ответ она обняла меня и сказала, » Боже мой, больше всего я хотела бы иметь настоящего отца. Я очень хочу, чтобы моя мама сказала мне, кто мой настоящий отец. » У меня не было слов — только теплота моего тела и неизведанная ранее любовь.
Кристина теперь иногда приходит ко мне, когда ослабевает домашний контроль. Насколько мои соседи знают, она — моя племянница. Иногда мы занимаемся любовью, но я никогда не трахал ее также как, я трахал ее той ночью, когда мы впервые встретились. Она заслуживала гораздо лучшего обращения. С нею можно было бы обращаться как с дерьмом — так же, как делает ее мать, но она для меня слишком много значит.
Теперь вы знаете, что я могу быть и бессердечным ублюдком и довольно приличным парнем. Я думаю, что все мы имеем оба этих качества. Внутри нас также сидит желание возвратиться в свое детство. Это подтверждает мой последний эксперимент, о котором я собираюсь рассказать вам.
Рута сдержала свое слово и позвонила мне утром, чтобы встретиться. Я знал, что подвергаюсь большой опасности, когда она начала, » Теперь Дон, я хочу, чтобы вы обещали мне, что не будете меня ругать, хорошо? » Я старался собраться с мыслями. Я сказал, » Хорошо Рута, но что же это такое, за что я мог бы на тебя рассердиться? «
Рута продолжала, рассказав мне, как она пригласила всех своих самых близких подруг на тайную «ночевку» в моем доме. Они должны были все встретиться у нее, а потом они придут ко мне домой с ночевкой. Я уже представил себе, как орава маленьких девочек идет по моему газону, подбираясь к моему дому. Я вовсе не хотел, чтобы произошло что-нибудь подобное!
Я знал, что в тот день мамочки Руты не будет дома допоздна. Поэтому мы выбрали именно эту ночь, для нашей забавы. Я также знал, что Рута отпросилась у своей матери провести ночь в доме своей подруги с ночевкой. Это тоже было частью нашего плана. С другой стороны, посещение моего дома ее маленькими друзьями, не входило в мои планы. Я должен был подумать. Стараясь скрыть свое беспокойство, я сказал, » Я перезвоню тебе через полчаса. Мне надо все обдумать, хорошо, Рута? » Она согласилась.
Сначала я подумал о том, чтобы снять номер в мотеле. Это была еще одна мысль, которую я тут же отбросил. Потом я подумал о своих друзьях, кого не было в городе. Был Пауль, сын моего издателя, но он был непредсказуем. Мне бы не хотелось, чтобы он, вернувшись домой, увидел меня в окружении пяти или шести голых девятилетних девочек. Так или иначе, его отцу это явно не понравилось бы. Для меня это был бы смертельный номер.
Дом с другой стороны забора за моим домом был уже несколько месяцев свободен. Его бывшие владельцы выставили его на продажу,но так до сих пор и не продали. И теперь он стоял без дела. Там не было ни мебели, ни воды, ни электричества, но это было бы отличным местом, чтобы сделать то, что задумала Рута. По крайней мере, я думал, что я знаю, что она задумала. Дом был полностью окружен высоким забором и кустарником, но я вспомнил об окне, оставленном открытым для вентиляции.
Я пошел на задний двор, чтобы проверить деревянный забор. Я знал, что одна секция открывается в соседний двор.
Я подошел к окну заброшенного дома, как если бы я был его хозяином. Я был уверен, что никто не мог меня видеть, и это приободрило меня. Я пролез через открытое окно и проверил дом изнутри.
Внутри все было полностью покрыто коврами. Водопровод, газ и электричество были отключены, но вода все еще была. Я помню, как я был благодарен за это, подумав о пяти или шести маленьких девочках, пытающихся подмыться в туалете без воды. Я продолжил поиски и нашел, что вода нагревалась при помощи электричества. Какая удача! При помощи электрического удлинителя этот домик можно было превратить в уютное местечко.
Я провел почти час, приводя все в порядок. Электрический удлинитель, кое какая мягкая мебель, переносной телевизор и видеомагнитофон превратили это во вполне приличное жилище. Внезапно я вспомнил, » О, Черт! Я должен был позвонить Руте! » Вернувшись домой, я взял телефон, чтобы позвонить. И тут я вспомнил, что не знаю номера ее телефона. Она должна была позвонить мне! О, Черт!
Я нетерпеливо ждал в течение следующих двадцати минут. Потом зазвонил телефон. Это была Рута! Я рассказал ей, что я чуть было не испортил все дело, когда сказал ей, что сам буду звонить ей, и мы оба рассмеялись. Потом я сказал ей, что я успел сделать. Она была возбуждена. » Значит, мы действительно можем сделать это? » Спросила она. » Почему бы и нет, » ответил я. После этого, я дал ей адрес дома и объяснил, как добраться туда от ее дома. Теперь оставалось только подождать до десяти часов.
Я привел в порядок самую большую комнату моего старого соседа. Я позаботился также, чтобы снаружи ничего не было видно. Я закрыл все окна толстым картоном, так что с улицы дом выглядел пустым. Я подключил удлинитель прямо к розетке, так что дом стал полностью электрифицирован. Я хотел, чтобы эта встреча надолго запомнилась этим девочкам.
Я не очень-то люблю ждать. Эта встреча тоже не была исключением. Я вспомнил, что дети обычно любят лимонад и жвачку. Порнуха — это конечно хорошо, но бутерброды и лимонад для детей — предметы первой необходимости. Это тоже не отняло слишком много времени.
Я конкретно не обговаривал, сколько детей придет. Я только спросил Руту, во сколько она перезвонит, и я был слишком возбужден, чтобы думать о чем-то другом. На всякий случай я купил достаточно сладостей и напитков. Этого хватило бы, чтобы накормить целый ее класс. Я знал, что это не пропадет впустую, если они разохотятся. Я планировал принять побольше детей, если все пойдет гладко.
В девять тридцать Рута позвонила снова, чтобы удостовериться, что все было нормально. Я сказал ей, что все прекрасно и затем спросил ее, сколько будет девочек. » Хм… Пока пришли одиннадцать, и мы ждем еще трех, » Ответила Рута. » Четырнадцать? » Спросил я. Рута подтвердила. Потом она сказала, » Подождите. Кажется, они пришли. Мы будем у вас через несколько минут, хорошо? » Я забеспокоился. » Вы хотите, чтобы я уже был там, когда вы придете? » Спросил я. Рута была сообразительной девчонкой. Она ответила, » Не волнуйтесь Дон. Мы все знаем то, что произойдет, и мы все очень хотим этого. Я даже взяла с них обещание, что они все разденутся догола, как только мы придем к вам. «
Я не знал, что сказать. Я спросил, » Вы хотите, чтобы я был тоже голым, когда вы придете? » Я слышал, как Рута спрашивала девочек, хотели бы они, чтобы я тоже был голым, когда они придут. В телефонной трубке послышалось хихиканье, и затем Рута сказала мне, что они хотели бы, чтобы я был уже голый, когда открою им дверь. Я старался объяснить, что не хотел бы открывать дверь голым, потому что это могло бы привлечь лишнее внимание, но она настаивала. Мне пришлось согласиться.
Моя, наспех сделанная, электрическая проводка работала не совсем так, как хотелось бы. Только в одной комнате было электричество. Это значило, что дверной звонок не работал. К счастью, работали ванная и душ.
Я действительно был немного взволнован, когда услышал легкий стук в дверь. Я выглянул из окна и увидел толпу маленьких девочек, спокойно стоящих за дверью. Я осторожно открыл дверь, чтобы впустить их.