Войдя во вкус, она дрочила себя теперь по два-три раза в день — каждый вечер под аккомпанемент скрипа кровати, иногда, в выходной — утром, и в ванной — под душем просто так, сверху, и лежа в ванне — жестко, со свечкой. Со свечкой было больнее, но неизмеримо блаженнее. Через месяц интенсивного онанизма она уже ощущала, что не может без этого жить. Теперь она понимала, почему у Коли с мамой ЭТО каждый день…
На 8 марта в школе устроили дискотеку. Обычно она не ходила — говоря подругам, что скучно, однако на самом деле просто не зная, как себя вести, и смертельно стесняясь своей торчащей острой груди и того, что на нее будут смотреть. Однако сейчас она сама, без уговоров подруг, вдругсобралась и пошла. До школы было недалеко, и она, втихушку от мамы, натянула поверх трусиков только капроновые колготки. Надела лифчик — хотя и не любила его — полупрозрачную блузку и сверху — кофточку. Накинула шубку и поскакала — краснея и бледнея, но делая вид, что дискотека для нее — обычное дело.
Первый час она не решалась — торчала с подругами около стенки, искоса поглядывая на то скачущих в шейке пацанов и девчонок, то кружащиеся под «медленный» пары. А потом, вдруг решившись, под заводной Бони-М влезла в круг «своих» и забыла про все, отдавшись ритму. У всех дискотек есть один недостаток — они кончаются как раз тогда, когда все начинается. За пол-часа до конца ее вдруг пригласил девятиклассник — пригласил на медленный танец как раз тогда, когда она привычно, только заслышав первые аккорды, пошла к своему месту у стенки. Еще дома она решила ни с кем не танцевать — она не знала, как себя при этом вести, да и подвыпивших парней на дискотеке хватало. Но тут она просто не успела сообразить, что ответить — невиданное дело, чтобы такую шпану приглашали взрослые парни. Она даже не знала, как его зовут — знала только, что он отличник и какой-то комсомольский деятель.
Она не успела опомниться, как он обнял ее за пояс, прижал к себе — и она только успела вспомнить, как мама учила ее переставлять ноги. Впрочем через минуту она успокоилась — водкой от парня не несло, вел он ее хорошо, можно было ни о чем не думать, слушать музыку… и вдруг ее как током дернуло. Ведь ее держит за талию — впрочем, руки уже сползли на попу — и прижимает к себе живой парень! С мышцами, руками, членом! Она даже сбилась с ритма, и сразу ощутила, что ее грудь прижимается к его груди, соски ходят под блузкой, а ее чуть поросший волосками бугорок и живот прижимается к ощутимой выпуклости на штанах пацана! Ей чуть не стало плохо. Она даже не расслышала сразу, что он что-то говорит ей на ухо. От его шепота у нее даже мурашки побежали по спине, и возбуждение поползло вниз, к щелке… Она не осознавала, что крепко обнимает его за плечи и плотно прижимается к его животу… и вдруг почувствовала, как его бугорок начинает увеличиваться… начинает упираться ей в живот, тереться о ее холмик… Музыка закончилась, и покрасневший парень проводил ее до того места, где приглашал. Однако в зале находиться она не могла. Ей нужно было отдышаться и привести мысли в порядок. Она вышла в коридор и зашла в туалет. Там стояли три дылды из десятого и курили. Увидев ее, они замолчали и демонстративно на нее уставились. Танюшка не стала дожидаться наезда и ретировалась. Оставался любимый закуток около столовой — место, куда она пряталась, чтобы поплакать по поводу двойки или подтянуть колготки.
В закутке никого не было. Она села на подоконник и впервые в жизни пожалела, что не курит — ей было нужно что-то, чтобы отвлечься. Можно было подрочить, но она боялась, что кто-нибудь зайдет.
Думать по поводу того, что произошло, было бесполезно — будет еще непонятнее. Лучше было думать о Коле. Она представила, что танцевала с ним, и ей сразу стало приятно на душе. Немного успокоившись, она решила больше не танцевать, и пошла к выходу из закутка. И столкнулась нос к носу с парнем — в темноте было не видно, с кем. Было видно только, что парень большой — класса из десятого. — Ого, какой подарок — сказал парень, и она почувствовала запах водки. — Кто там? — спросили за его спиной. — Да девка сидит, нас ждет.
Танюшка испугалась и дернулась к выходу — и почувствовала, как ее грубо и решительно схватили за грудь. — Пусти — она попыталась вырваться, но ее толкнули обратно к окну. — Пикнешь — морду набью — сказал второй, и по контурам его лица в лунном свете она поняла, что такой может. Луна светила плохо и она никак не могла понять, что это за парни. Если из школы, то пошутят и отпустят, но если чужие — тут можно ждать чего угодно. Тем временем второй, толстый, встал поперек прохода, а первый, с которым она столкнулась, придвинулся в ней, прижал к подоконнику и начал шарить по ее груди. Если бы не запах спиртного, ей было бы даже приятно… ей и сейчас было приятно, только очень страшно.
— Не дергайся, и мы тебе ничего плохого не сделаем — пообещал первый.
— В рот возьмешь по разу и вали — хохотнул второй. Она не поняла, что он имеет в виду, но было ясно, что просто так открутиться не удастся. Кричать ей тоже не хотелось — пацаны скажут, что шутили, а про нее до конца школы будет треп. Да и в самом деле могут по лицу двинут — ходи потом с фингалом. Тем временем рука первого скользнула вниз, и он начал гладить ее бедра. Она инстинктивно сдвинула ноги, однако парень успел поставить свое колено между ее бедер. Он по-хозяйски ощупал ее попу, погладил живот и вдруг, оттянув резинку колготок и трусиков, запустил руку между ног. Она не успела опомниться, как его ладонь легла ей на письку. Она только ахнула и попыталась отстраниться, но сзади был подоконник.
— Она не в течке? — обеспокоенно спросил второй.
— Нет. Ты же в рот хотел.
— Ну да, откусит еще.
— Ну ладно.
Парень перебирал пальцами ее губки, иногда задевая бугорок. Он был на удивление ласковый, хотя и пьяный. Первый шок у нее прошел, и ей даже стало приятно. — Ну давай, не тяни, нефиг ее надрачивать — сказал второй. Первый дернул вниз колготки вместе с трусиками. Раздался треск — что-то порвалось. Он спустил колготки до щиколоток и подсадил ее на подоконник. Потом что-то расстегнул — и она увидела в лунном свете торчащий член. Ей снова стало страшно.
— Держи ей руки — сказал первый. Второй придвинулся ближе, взял ее за руки и заломил их вверх. Первый взял ее за попу, своими бедрами раздвинул ей ноги и… она услышала приближающиеся шаги. Похоже, это было спасение — во время дискотек учителя устраивали обходы — но… ей уже хотелось. — Пусти, я сама — прошептала она толстому. Тот удивленно посмотрел на нее, но руки отпустил. Член первого уперся ей в живот. Он начал двигать им вперед, не попадая — она поняла, что парень или слишком пьян, или неопытен. Она выпятила бугорок, прикоснулась к его члену — ее пробило током от ощущения живой плоти под рукой — а второй рукой раздвинула свои губки. Направляемый ее рукой член прикоснулся к ее бугорку и скользнул вниз…
— А тут есть кто? — раздался довольно гнусный голос завучихи Тамары. Парень дернулся, но она удержала его за член и снова попыталась толкнуть в себя. Ей уже хотелось, и хотелось сильно. Член в ее руках вдруг задергался, парень резко выдохнул воздух, и она ощутила, как внутри горячего органа что-то бежит… Парень охнул, его передернуло, и она почувствовала, как горячая жидкость стекает по ее щелке.
— Ага! — в проеме показался контур Тамары. — Курим!
Парень повернулся к Тамаре спиной, быстро заправляя опадающий член в штаны. Танюшка вскочла, спряталась за ним и быстро натянула колготки — размазывая сперму по ногам и животу. Толстый, загораживая их обоих, пробасил:
— Да что вы, Тамара Михайловна, мы просто мимо проходили.
— Вас тут сколько, двое? — она явно ничего не видела после света.
— Да — мгновение поколебавшись, сказал толстый.
— Ну давайте, марш отсюда. Завтра разберемся.
Пацаны вышли вслед за Тамарой. Танюшка прижалась к стенке, ее трясло. Одно она знала точно — на дискотеки она больше не ходит.