— Отличная у тебя фигура! Что я тебя, в белье не видел?!
Это была чистая правда. Фигурка у Машки была что надо. Я знал это, так как мы жили в одной квартире, которую сняли для нас родители (мы учились в другом городе). А так как хата была однокомнатная, то я нередко имел возможность лицезреть сестренку в одном нижнем белье.
— Значит смотрел плохо! У меня на бедрах сало свисает!
— Бля, где ты его там нашла?
— Да сам посмотри!
Неожиданно для меня Маша быстро разделась, оставшись в трусиках и лифчике. А потом, чуть не с торжеством, ухватила пальцами складку кожи чуть ниже талии.
— Видишь?!
— Нет. Ты думаешь мужчины так фигуру оценивают? Все у тебя в порядке! Ни добавить, ни отнять! И талия очень даже красиво в бедра перетекает. Никаких углов и костей. Идеальная линия. И попка вон какая высокая.
— А целлюлит?
— Где ты его нашла?
Она повернулась ко мне спиной, быстрым движением убрала края трусиков между ягодиц, после чего напрягла их мышцы. В нижней части попки проявилась пара ямочек.
— Марусь, я на доктора учусь. Это – нормально! Естественный подкожный жир. Задницу не напрягай – и все. А даже если напряжешь – никто не заметит.
— А грудь? У меня грудь маленькая!
— Грудь у тебя – идеальная!
— Это потому что ее лифчик подпирает. А если снять…
— Ну так сними!
Машка была охвачена азартом и нездоровым возбуждением. Она завела руки за спину и сняла лифчик, отбросив его в сторону. Я впервые увидел обнаженную грудь своей старшей сестры. Та была действительно очень красивой (на мой вкус): небольшая, высокая, с задорно торчащими сосочками, окруженными небольшими ореолами. И тут я с ужасом осознал, что мой член начинает напрягаться. Моя сестра стоит передо мной почти голая, а я смотрю на нее уже не как на сестру, а как на постороннюю девушку! Хуже того: мне безумно нравится эта девушка!!! Во рту мигом пересохло. Я с трудом сумел выдавить:
— Марусь… Вау… Твоя грудь… Ты вся… Ты такая… красивая! Но… Тебе надо… Оденься, пожалуйста.
Мой вид и мои горящие глаза, а еще больше мой бугор на шортах сказали Машке гораздо больше, чем все мои слова. Она внезапно осознала всю пикантность ситуации, покраснела и прикрыла грудь рукой. Другой рукой она похватала снятую одежду и молча убежала в ванную.
Когда она вернулась, мы больше не возвращались к нашему разговору. Делали вид, что ничего не было. В 11 я лег спать, а Маруська забрала ноут и ушла на кухню. Минут через 20 я тайком подсмотрел за ней: она сидела спиной к двери и во все глаза смотрела мою порнушку. Я не стал ей мешать и вернулся в постель.
Глубокой ночью меня разбудил шорох снимаемой одежды. Я слышал, как сестра разделась и легла в постель. Потом она тихо спросила, сплю ли я.( специально для candyfoto.com — candyfoto.com )Я не ответил. Она повторила вопрос с тем же результатом. А дальше… Звуки, которые начали раздаваться с ее стороны не оставляли ни тени сомненья: моя сестренка мастурбировала! Я слушал и возбуждался все больше. Несколько раз я с трудом поборол искушение наброситься на нее и сделать то, о чем она просила меня ранее. Но здравый смысл победил. Я дождался, пока Машка кончит (тихий протяжный сдавленный стон выдал ее) и затихнет, а потом еще долго не мог уснуть. Но постепенно все же провалился в небытие…
Эта пытка продолжалась все 4 дня до свидания. Сестра допоздна смотрела порнуху, а потом мастурбировала на своем диване. Причем с каждым разом у нее это происходило все активнее и громче. Я не мог думать уже ни о чем, кроме нестерпимого желания обладать ею. Я отбросил все мысли об инцесте, убедив себя, что это просто секс, похоть, желание сделать приятное себе и близкому человеку. Уже на второй вечер я нашел способ, как себя контролировать. Закрываясь перед сном в ванной, я досуха выдрачивал себя. Только это и помогало держать ситуацию под контролем.
В субботу Маша на занятия не пошла, намереваясь начать подготовку к свиданию с самого утра. Когда я вернулся домой часа в 4, она уже была во всеоружии и собиралась уходить.
— Ну как я тебе?
— Ты – потрясающе выглядишь! – сказал я чистую правду.
— Спасибо. Пожелай мне удачи.
— Удачи, сестренка.
Неожиданно для себя я поцеловал ее прямо в губы. Может мне и показалось, но она ответила на поцелуй, и он продлился на миг дольше, чем того требовали приличия в отношении брата и сестры. Чуть покраснев, она взяла сумочку и выпорхнула из квартиры…
Она вернулась раньше, чем я ожидал, и по ее виду я сразу понял: что-то произошло. Оттолкнув меня, Маша прошла в комнату прямо в обуви, рухнула на свой диван и зарыдала. Мне стоило немало труда кое-как успокоить ее и добиться внятного объяснения. Помогла в этом и изрядная доля конька, чуть не силой влитая в сестру.
— Он… он… он бросил меня!
— Ну и что. Не расстраивайся! Ты все равно его не любила.
— Он сволочь! Костя, ты не представляешь, какая он сволочь!
— Да расскажи ты толком!
Сквозь слезы она кое-как рассказала, что случилось:
— Сначала все хорошо было. Мы поужинали. В ресторане. Потом к нему домой пошли. И он… Он начал лапать меня. Я поддалась сначала, но потом мне так противно стало, и я его оттолкнула. А он начал уговаривать: мол, это у нас скорее всего последняя возможность. Я не поняла сначала. А он признался, что Машке предложение сделал, и она согласилась. И теперь он на ней женится. Ты понимаешь?! Другой Маше! Сокурснице нашей. Они про нее тогда на лестницу говорили!
— Он ничего с тобой не сделал?
— Нет… Раздел только до белья, а потом на миньете стал настаивать.
— Вот сука! Тогда я рад!
— Чему? Чему ты рад!?
— Тому, что все сейчас выяснилось, какая он сволочь! А не позже! Прикинь, если бы…
Я сменил тон и решительным голосом сказал:
— Значит так! Андрей идет на хуй! Забудь про него! Сейчас примешь душ, я тебе еще коньячка налью и баиньки. А с завтрашнего дня я тебе запрещаю даже думать о нем. Поняла?!
— Да. Кость… Спасибо тебе! Ты… ты такой хороший… Самый близкий мне человек…
— Все! Вытри сопли – и в душ!
— Я… я не могу… Мне противно к себе прикасаться даже после этого.
Меня захлестнула такая волна сочувствия, что я даже забыл о наших родственных отношениях и спросил.
— Хочешь, я помою тебя?
— Да…, — только и ответила Маша и вновь зарыдала.
Я пошел и набрал горячую ванну с ароматическими маслами. Вернулся в комнату, застав всхлипывающую сестру в той же позе. Разложил и оправил ее диван, постелив чистое белье. Потом подошел к Маше.
— Давай, я раздену тебя.