— Для начала….
Света заметалась взглядом по всем присутствующим людям и предметам в комнате… Видно было что плана она не имеет, и вообще на взводе.
… — Выпорем!
Наконец придумала она, и тут же стала реализовывать идею. Я почувствовала как первый шлепок обжег мою ягодицу. ЗА ним второй, третий…. Я заныла.
— Девочки, ну не надо пожалуйста, что я вам сделала! Ну пожалуйста! Ну за что?!
— Заткнись!
Света прекратила бить и заметалась по комнате. Схватила фартук, бросила, взяла полотенце, тоже бросила, затем остановилась, посмотрела на меня, злорадно улыбнулась, и стала стягивать с себя трусики.
— Девочки, надо еще!
Обратилась она к подружкам. Все засмущались, одна Юля, элегантно поставила бокал, и молча стала стягивать свои трусики… Это оказались кружевные стринги…
— Не хватит….
— Сходи в корзине для белья возьми, у меня там есть несколько грязных заявила Юля.
Через несколько минут довольная Света вновь появилась в кухне. Сжав мне скулы, заставила разжать челюсти, и запихнув туда комок из грязных трусиков, сноровисто заклеила рот скотчем.
— Заодно и постираешь!
Усмехнулась она. Я чувствовала, что не могу пошевелить языком, и ощущала во рту вкус их несвежего белья. Опять меня унижают, закрыв глаза я приготовилась расплакаться. Света еще несколько раз шлёпнула меня по заднице, и ей вдруг наскучило. Вместо этого она обошла стол, появившись перед моим лицом, и стала издеваться над ним. Она дергала меня за нос, засовывала в него ложки, вилки. Дергала за уши, щипала брови. Потом к ней присоединились остальные девочки, стали растягивать мне ягодицы, тыкать в промежность ложками, вилками, находящимися на кухне. Оттягивали в стороны половые губки, кололи ножом и вилками ягодицы. Света, как всегда пошла дальше всех, намазав маслом ручку от толкушки – стала засовывать ее мне в попку. Все это было ужасно обидно. Не столько больно, сколько неприятно, унизительно и обидно. А главное – я была привязана, не могла сопротивляться, убежать, даже кричать не могла, оставалось только терпеть и стонать сквозь кляп. Попка на вторжение отозвалась ноющей болью, а вот киска – как всегда предала меня. Я стала заводиться, ощущая нестерпимое желание кончить. Поэтому спустя несколько минут, стала сама пытаться насадиться на толкушку, Что вызвало у девушек просто бурю эмоций. Предложение Юли, написать на мне какая я блядь – было воспринято на ура, и уже через пять минут все — сопя от напряжения – старательно выводили на мне надписи. Я не видела, что они там пишут, но ощущала как по моей коже елозят где – шариковая ручка, а где маркер или фломастер. Я уже перестала плакать, и лишь сопела. Кроме жалости к себе, я вновь испытывала возбуждение от того что меня унижают. Не все писали на моем теле гадости, кто то был занят тем что двигал взад-вперед толкушку в моем анусе, и от этого мне было капельку больно, но ужасно хорошо.
— Переверните ее.
— Надо отвязать!
— Так отвязывайте!
— Не сбежит?
— Я ей сбегу!
Мои руки и ноги отвязали, и меня распяли на столе, теперь уже лицом вверх. Ноги и руки широко растянули, отчего моя мокрая киска была выставлена на всеобщее обозрение, а груди стояли торчком. Теперь я видела их ехидные морды, а девушки принялись расписывать моё лицо, шею, грудь, животик….Черт, когда тыкают кончиком ручки в сосок это больно, а в клитор – вообще нестерпимо! Я дернулась и замычала, за что получила пару смачных шлепков по грудям. Про толкушку в моей попке все забыли…. Те кто не хотел писать на мне – занимались тем, что щипали и выкручивали соски, растягивали в стороны половые губки и щипали клитор. Толкушка выскользнула и с грохотом упала на пол…. Это отвлекло всех от их занятий…
— Ха, не держится…..
— Очко расстянулось, надо размерчик побольше, чем заткнуть!
— Например чем?
— Поищи в холодильнике – там огурцы или кабачки должны быть!
Через некоторое время я почувствовала как в растянутую деревянной ручкой попку упирается что то холодное. В мою многострадальную дырочку стали вкручивать огурец. Чтобы было удобнее – мне подтянули ноги к груди и так их привязали в позе «лягушонка». Руки прижали к грудям и примотали скотчем. А для надежности еще и обмотали всю скотчем. Несмотря на все принятые меры – огурец не лез, так как был слишком толстеньким.
— Надо разработать!
— Да не надо, мы ж толкушкой разработали, надо только смазать!
— Маслом?
— Можно! Тащи!
Я не вижу что происходит, так как от стыда закрыла глаза, но слышу звук удаляющихся шагов, хлопок двери холодильника, затем снова шаги, на этот раз приближающиеся.
— Дура, ты нафига сливочное принесла? Подсолнечное надо было!
— Ну сама и беги. Я что собачка сто раз туда-сюда мотаться?!
— Девочки не ссорьтесь, ща этим маслом смажем.
Я почувствовала как кусочек холодного масла сперва елозит вокруг ануса, а потом начинает погружаться и внутрь меня, раздвигая края дырочки. Холод принес облегчение горящей после деревяшки попке, но тут вдруг:
— Ой…..
Одновременно с этим ойком – я почувствовала как холодны брусочек сливочного масла, которым мне смазывали попку – нырнул внутрь. Теперь прохладно было и внутри.
— Упустила? Ха! Ладно, пусть там и остается!
На этот раз огурец входил легче, но все равно, когда его вкручивали в меня – на глазах навернулись слёзы от боли. Я прямо чувствовала, как медленно миллиметр за миллиметром, он раздвигает, растягивает колечкой моего некогда девственного ануса, протискиваясь внутрь. Я не видела какого он был размера, но по ощущениям – не меньше арбуза, хотя таких огурцов и не бывает, но я ощущала его именно таким. Через несколько минут, показавшихся мне вечностью – овощ был наполовину во мне. Достаточно длинный и слегка изогнутый, чтобы не выпадать. Хорошо еще пупырышки на нем были не слишком острыми, не царапали попку, но они ощущались очень хорошо.
— А давайте так и оставим!
— Давайте!
— Тащите ее в комнату, будем хавать. Пицца ж остывает, да и хентай!
Меня, рыдающую, всю обмотанную скотчем, подняли и поволокли в комнату, там бросили в углу, и словно забыли про меня совсем. Это и к лучшему, сил у меня не было, а если бы мучения продолжились – я бы наверное сошла с ума. И так кляп во рту, и огурец в попке доставляли страшный дискомфорт, и хотя киска моя была вся мокрая от возбуждения, но я надеялась, что это от порнографических японских мультиков, которые я украдкой повернув голову, смотрела на экране. Девочки тоже с интересом смотрели их, обсуждая, и иногда поворачивая головы и поглядывая на меня. Они пили мартини, закусывали пиццей, чем вызывали урчание моего голодного желудка. Кроме этого – мне уже пол часа хотелось в туалет по маленькому, и я не представляла как мне с кляпом во рту это сказать мучительницам. А если я обоссусь прямо в комнате тут на ковре, меня наверное убьют какой-нибудь ужасно унизительной смертью. Оставалось только терпеть. С одной стороны возбуждение позволяло терпеть чтобы не описаться, а с другой – отвлекало и не давало сосредоточиться. Все мышцы затекли, и по сравнению с этим – даже огурец в анусе стал уже привычным… Про кляп вообще молчу. Через два часа такого лежания мне казалось что я родилась с этой тряпкой во рту. Наблюдая за творящимся на экране… А творилось там ТАКООООЕ, что по сравнению с ним – то что делали со мной мои мучительницы – просто-напросто детский сад. Такое могло происходить только в порномультике, потому что сделать это с человеком – не покалечив его было просто невозможно. Вот же у кого то фантазия извращенная…. Наконец мартини закончилось, и девочки стали расходиться…. Все покинули комнату, где я лежала, и я лишь слышала их голоса в коридоре.
Девочки уже разошлись, даже Юли не было слышно, а я все лежала, стянутая скотчем по рукам и ногам, с кляпом из грязных трусиков во рту и с огурцом в попке, вся исписанная похабными надписями.
Наконец я услышала шаги, в комнату вошла Юля. Юбочку она зачем-то сняла, и была в одной лишь распахнутой блузке от школьной формы. Трусики ее были у меня во рту. В одной руке у Юли был полный бокал мартини а в другой- дымилась дорогая, видно мамина, дамская сигарета . В таком виде она забралась с ногами в кресло отпила вина и затянулась. Я впервые видела одноклассницу с сигаретой в руках. Тот факт, что Юля курит удивил меня почему то гораздо больше чем ее внешний вид. Потягивая вермут, девушка смотрела на меня. Даже если бы я не видела, куда направлен ее взгляд, я бы ощутила его кожей, настолько он был материальным. Этот взгляд беспокоил меня даже больше чем кляп во рту и огурец в попке. Но больше всего напрягало молчание Юли. Если бы она говорила хоть что- то, было бы легче Выкурив молча, не меняя позы, сигарету, Юля залпом осушила бокал. Взгляд ее гипнотизировал и ужасал. От страха у меня даже анус сжался так, что едва не «перекусил» затычку в виде огурца. Я почувствовала что вот-вот точно обоссусь.
Юля встала, подошла ко мне. Я, раскоряченная на полу в позе лягушонка не могла поднять голову так высоко, поэтому видела только ее ноги. Наклонившись, она подхватив меня под грудь, приподняла, и подпихнула подушку. (Чтобы я могла лежать не просто уткнувшись головой в пол, а чуть приподняв голову.) Затем присела рядом со мной. Взяв меня за подбородок, заглянула в глаза. Я глядела на нее, как кролик на удава, не представляя что ждать в следующий момент. Мне было плохо, ужасно плохо! Гораздо хуже, чем если бы она просто мучала меня… Пытка неизвестностью и страхом – хуже любой другой пытки…. Мне было непонятно ее странное поведение. Если бы она била меня, или унижала – было бы понятно, если бы она выдернула огурец из меня и стала засовывать туда что-нибудь еще больше – это было бы больно, но тоже понятно… Но она просто смотрела… Смотрела на мое лицо, исписанное, наверняка всякой похабщиной, раскрасневшееся, зареванное, с растёкшимся макияжем…. Смотрела и улыбалась. Потом поддев скотч, заклеивающий мои губы, плавно потянула за него. Было совсем не больно, когда он отклеивался. Я удивилась еще сильнее. Брезгливо сморщившись, двумя пальчиками, Юля достала кляп у меня изо рта, а я стала двигать челюстью и языком, разминая затекшие мышцы. Но едва я открыла рот чтобы задать вопрос, она остановила меня.
— Молчи, ничего не говори…. Только слушай и делай что я скажу. Поняла?
Я кивнула.
— Сейчас я хочу, чтобы ты отлизала у меня. Ты когда нибудь лизала девочке?
Я отрицательно помотала головой.
— Мне тоже никогда никто не лизал, но сейчас я возбуждена, и хочу кончить. Я хочу кончить от твоего язычка. Поняла?