— Ггоспожа… — Танька прокашлялась и заговорила, — По сиськам и по жопе меня еще не били.
— Как? Тебя ж пиздили по жопе! — и снова пнула ее ногой, на этот раз по сиське.
— Пиздили мое дупло, Госпожа, а жопу еще нет.
— Тогда мы это сейчас исправим. Пошли к крюку. — и поволокла Таньку за волосы к веревке, свисавшей с крюка. Там хозяйка одним концом веревки связала моей жене руки за спиной и потянула другой конец, пока Танька не встала на цыпочки, почти подвешенная за вывернутые руки. Поводок тоже закрепила сверху, чтоб Танька не могла опустить голову. Ее жопа была открыта для экзекуции, сиськи болтались и тоже чуть ли не просили, чтоб по ним въебали. Потом хозяйка прицепила прищепки к Танькиным половым губам и подвесила все те же грузики на цепочках. Пизда оттянулась вниз, и снова раздалось позвякивание грузиков. — Вот такая позиция мне нравится. Но не хватает одной детальки. Высунь язык, тварь! — Танька мгновенно раскрыла рот и высунула свой длиннющий язык. Хозяйка прицепила к языку прищепку и соединила ее шнуром с прищепками, надетыми на пизду. Теперь моя жена не могла спрятать язык и трясти головой, это вызывало у нее мгновенную сильную боль и в языке, и в пизде. Из Танькиного рта полилась слюна. — Вот теперь можно приступать к твоей жопе. Считай удары, паскуда.
Хозяйка порола по жопе мою жену коротким толстым хлыстом, сильно и не торопясь, явно получая удовольствие от дерганий и криков жертвы. Таньке было трудно выговаривать число ударов с высунутым и защепленным языком, но она старалась. Иногда Госпожа наносила короткие несильные удары по грузикам, висевшим на пизде, и Танька просто заходилась рыданиями. Хлыст свистел в воздухе, с хлопком опускаясь на избитую жопу. Из глаз у Таньки текли слезы, а из пизды по цепочкам стекала смазка и капала на пол. Вымя тряслось и задевало шнурок, причиняядополнительную боль пизде и языку. Пока хозяин размеренно ебал меня в жопу, наблюдая за экзекуцией, Танька насчитала 45 ударов. 46й удар был очень сильный, и моя жена, зайдясь в крике и пытаясь увернуться, не посчитала его.
— Ах ты животное! — взвизгнула хозяйка, — Тебе было приказано считать! — и влепила сильную пощечину жертве.
Прищепка с языка слетела и Танька заверещала:
— Простите, Госпожа! Просто было очень больно! Я больше не буду!
— Конечно, не будешь, тварь! Сейчас я буду хуячить твое коровье вымя, и только попробуй сбиться со счета! Начну сначала!
— Да, Госпожа, мое вымя готово… Я все посчитаю…
Госпожа взяла широкий ремень и стала наносить звонкие удары по болтающимся сиськам. Танька аккуратно считала каждый удар. Сиськи тряслись от каждого удара, мясистые соски набухли и затвердели. Им доставались самые сильные и хлесткие пиздюлины. От вида истязаемой и униженной жены, от хуя, двигавшемся в моей жопе, я снова был на грани оргазма. Когда я уже совсем готов был кончить, хозяин вдруг быстро достал хуй из моей жопы, подошел к Таньке, снова с размаху засадил ей в горло по самые яйца, и стал со стоном кончать. Танькин нос расплющился о хозяйский лобок, горло раздулось и двигалось в такт выстрелам спермы, глаза выпучились, из них ручьем лились слезы. Пока хозяин кончал, хозяйка быстро наносила очень сильные удары хлыстом по жопе моей жены.
— Заебись! — прорычал он. — Кончать этой твари в горло просто охуенно! Особенно после жопы ее муженька! — и вытащил хуй из Танькиного рта. Моя жена судорожно задышала, снова обмякла, ноги ее подкосились и она повисла на вывернутых руках.
— Вот блядь! Опять отключилась! — посетовала Госпожа. — Ладно… Эй, пидор! Хули уставился? Иди сними свою благоверную, пусть очухается.
Я вскочил, подошел к жене, развязал ей руки и поводок, и аккуратно уложил на пол. Она была в сознании, глубоко дышала, вздрагивала время от времени, но глаза были закрыты. Вымя и жопа были красными и покрытыми темными полосками от хлыста. Я потряс ее за сиську, думая, что она откроет глаза, но хозяйка оттолкнула меня:
— Да не ссы, нормально все твоей блядью! Смотри, как надо ее в чувство приводить! — и, пошлепав Таньку по щекам, просунула в ее рот тот самый двусторонний резиновый хуй, которым мы с женой ебались в начале. Танька сразу очнулась, открыла бешеные глаза, схватилась за хуй, широко раздвинула ляжки, заткнула один его конец себе в пизду и начала бешено им дрочить. Даже прищепки не сняла. Потом согнула его, и другой конец заправила себе в жопу и еще ускорила движения. Я видел, что моя жена сейчас нихуя не соображает и кончает не переставая. В пизде у нее хлюпало и пердело, а сама она тихо поскуливала. — Ну вот видишь! Лучше, чем нашатырь. — и заржала. — Ладно. Пусть дрочит пока.
— Ты знаешь, милая, я кажется уже наебался. — сказал наш Господин. — Может пошли еще ебнем по 100?
— Я согласна. Я уже тоже заебалась пиздить этих тварей. Пошли. Только пидора с собой заберем, пусть он нам под столом пососет-полижет.
И меня на карачках за поводок поволокли в кухню. Хозяева уселись на большой накрытый стол, а меня загнали под стол. Там я сразу начал свою работу. Пока хозяева выпивали, закусывали и обсуждали своих новых рабов, я то сосал полувставший хуй хозяина, но лизал пиздищу Госпожи. Меня постоянно пинали ногами. Хозяева уже и не думали кончать, хозяйский хуй даже не встал толком, хотя я его обрабатывал со всем своим умением. Из комнаты иногда раздавались стоны моей жены, видимо, она дрочила там не переставая. Когда хозяева выпили и закусили, мы вернулись обратно в комнату и застали там охуенную картину: пока нас не было, Танька умудрилась подвесить себя за сиськи. Она сняла прищепки с пизды и перецепила их на соски, продела через прищепки один конец веревки, свисавшей с крюка, а другой конец, сильно натянув, привязала себе к ошейнику. Причем натянула так сильно, что стоять могла только на цыпочках. Если хоть немного опускалась, но сиськи натягивались, что приносило ей сильную боль. Руками Танька ебала себя в жопу тем самым здоровенным силиконовым ротохуем, которым недавно хозяйка ебала мою голову. Танька нихуя вокруг не замечала, а только тихо постанывала, опускаясь и понимаясь, натягивая и ослабляя натяжение сисек, и долбила свою жопу.
— Нихуя себе картина! — воскликнула хозяйка.
— Ну блядь и тварь конченная! — удивился хозяин.
Я тоже порядком охуел от увиденного.
— Нет блядь, удовольствия на сегодня закончены. — поставил точку хозяин. — Пидор, иди сними свою женушку-поблядушку.
Я подполз к Таньке, отвязал веревку, вырвал у нее из рук силиконовый хуй, который она не хотела отдавать, снял с нее прищепки и мы вместе встали на колени перед нашими Господами в ожидании новых приказов. Нас потащили за поводки и повели в ванну. Танька все еще хуево соображала и по дороге пыталась то схватить меня за хуй, то дотянуться губами до хозяйского хуя, за что получила увесистую оплеуху от хозяйки и пенделя от хозяина. Нам приказали залезть в ванну, что мы немедленно и сделали, прижавшись друг к другу. Хозяева стали на бортики ванны и нависли над нами.
— Ну что, рабы? Пора вас пометить? — смеясь спросила хозяйка.
— Правильно, милая. Раб должен вонять сцулями своего Господина. — и они вместе начали сцать на нас, стараясь попасть струями в лицо. Пока они сцали и смеялись, горячая моча, льющаяся на лицо, начала приводить в чувство мою жену. И она вдруг потянулась ко мне губами, поцеловала в засос и прижалась ко мне насколько позволяла ванна. Мы целовались и любили друг друга под струями мочи наших новых хозяев.