«Хорошо, что без писулек, значит умная девочка», — директор расплылся в улыбке.
На столе стоял коньяк, два бокала и тарелочка с нарезанным лимоном и насыпанным в центре сахаром.
«А ну-ка, похвастайся,» — расплываясь в улыбке и показываяжестом необходимость поднять юбку, сказал директор.
Лена замерла на несколько секунд, но видя, что взгляд директора суровеет, закрыла глаза и подняла юбку до пупка.
«Ты гляди, как заросла. Ну, ничего, все поправимо. Присаживайся.»
Решение было простое напиться и отдаться, а там будь, что будет. Первая рюмка обожгла пустой желудок, Лена так за весь день ничего и не съела. Вторая зажгла огонь в груди, а третья ударила в голову.
«Эй, девочка, ты куда? Я не любитель бесчувственное тело трахать», — директору явно нравилось все происходящее. Он закрыл коньяк и подсел поближе к Лене.
Первый поцелуй она пропустила, занятая мыслями, как бы не вырвать, когда этот старый урод начнет приставать с поцелуями. Конечно, он был не таким старым – каких-то 55 лет, но для молоденькой учительницы он в отцы годился. На втором поцелуе она очнулась, но настойчивый язык директора так и не пустила к себе в рот.
«Хммм, понятно. Ты думаешь, что я тебя насиловать здесь буду – ошибаешься, сейчас ты такое получишь, что завтра сама прибежишь,» — хотя в голосе директора и чувствовалась некая горечь, в глазах горел озорной огонек.
После этих слов он слез с дивана, на котором они умещались вдвоем и сел в ногах у Лены.
«Не бойся, малыш. Я тебе не сделаю больно. Сама должна понимать. Дикое давление сверху. Жена — старая карга. Постоянные проблемы с организацией то утренников, то олимпиад, то ремонтов. Крыша течет, старшеклассники разбили витражное окно в вестибюле, а Районо денег не дает. А тут еще и в сексуальном плане облом, на жену вообще не встает, одна дура в декрет ушла, хорошо, что хоть давала до последних месяцев, другая с давлением в больнице валяется. КАК ТУТ НЕ СОРВАТЬСЯ? Поверь, не хотел так грубо, просто не удержался. Пока тебя отчитывал так завелся, что хоть самому себя ублажай, а где – в туалете, чтобы вся школа знала, или в кабинете, куда старая грымза – доносчица моей жены — в любой момент может нагрянуть?» — директор бубнил и бубнил, и Лена бы пропустила все это мимо ушей, обиженная за дневное оскорбление, но руки директора делали чудеса, от чего по телу, которое предварительно расслабил коньяк, разливалось такое блаженство и истома, что она даже была готова простить обидчика.
Директор освободил правую ступню молодой учительницы из тесной туфли и начал ее разминать. Он делал это уверенно и мягко одновременно. За ступней правой ноги последовало, освобождение из туфельного плена левой ноги и такой же массаж.
Лене еще никогда не делали массаж ног. О, как же ей стало хорошо, и все это не смотря на гнусавящую мысль, которая твердила: «Насильник! НАСИЛЬНИК!!! НАСИЛЬНИК!!!» Но и эта мысль утонула в море блаженства, когда директор перешел к икрам.
Нежное растирание, уверенное надавливание, бегущее поглаживание по коже, и Лена поплыла. Она даже не заметила, как сама приспустилась на диване, отдавая массажу верхнюю часть ног и попку, которую директор также нежно начал поглаживать и тискать.
«ТРЕВОГА!» — вспыхнула в голове красная лампочка, когда ее ноги были приподняты и разведены в стороны, но тут же она сменилась зеленым огоньком, когда ее внешних половых губ коснулся язык начальника. Лена и так уже была немного возбуждена, а тут такоооое, что она незамедлительно потекла.
Директор был знатным ловеласом и в молодые годы не пропускал ни одной юбки, а к старости, пришлось заменять выносливость опытом. Так что не зря к нему в кабинет бегала химичка, несмотря на семимесячный живот. А физручка мечтательно закатывала глаза, когда за чашечкой чая с вином разоткровенничалась с Леной.
Умелый язык довел одурманенное алкоголем и массажем тело до пика экстаза и Лена была абсолютно не против, когда в нее вошел член. Вошел аккуратно и нежно, будто примеряясь к новой одежке и боясь ее порвать. Легкое надавливание, проскальзывание и замирание, опять движение и вновь остановка. Нежная мука тянулась до тех пор, пока член не вошел на всю глубину и волосы на лобке директора не смешались с волосами на ее лобке.
И тут произошел взрыв — Лена кончила. Кончила бурно и громко, практически потеряв сознание. Но в чувство ее привели планомерные толчки и выход на новый пик наслаждения. Директор накачивал ее минут 20 пока член не одеревенел, расширившись раза в полтора и упершись в матку, после чего бурно излился в самые недра молодой учительницы. «Как хорошо, что в последний час раздумий я не сидела на месте, а сходила в аптеку и купила противозачаточные,» — с этими мыслями Лена кончила во второй раз и отключилась полностью.
Проснулась Лена часа через два и обнаружила себя лежащей на том же диване, прикрытой, невесть откуда взявшимся, теплым пледом. Директор в одной рубашке сидел за рабочим столом и подписывал какие-то бумаги. «Вот это любовник!» — пронеслось в голове у Лены, даже обида за дневное унижение притупилась, и то происшествие казалось каким-то недоразумением.
«А – пришла в себя, тогда одевайся – домой пора, а то и так на работе засиделись», — в голосе директора была некая отеческая забота, которая успокаивала и заставляла еще больше расслабиться. Но все-таки он ее прогонял, выкидывал, как использованную вещь.
Непослушными руками Лена надела туфельки, расправила юбку и попыталась встать — ноги не слушались, и она снова плюхнулась на диван. Вторая попытка была более удачной, и она шатаясь поплелась к двери.
«Ты куда? Неужто ты думала, что я тебя в таком состоянии одну отпущу – вместе поедем. Подожди, только пару бумаг подписать осталось», — солнце счастья и радости вновь засветилось у Лены над головой.
Выбравшись через черный ход – директор на работу приходил и уходил только через него, даже свою машину там оставлял – они понеслись по вечернему городу. Директор и не пытался с ней говорить, а, мурлыкая какую-то мелодию, спокойно вел машину по начинающим пустеть улицам. Минут через 30 они уже были у подъезда Лены – это ж надо, какой заботливый, жаль домой не приглашу – больная мама и однокомнатная квартира к приему гостей не располагает.
Заведя ее в подъезд и доведя до дверей Лениной квартиры, начальник спросил:
«К себе пригласишь?»