Все перекаты, да перекаты…

Все перекаты, да перекаты…

Допев песню, мужчины сидели и медитировали, глядя на костер, на реку, на скалы. Подошли Маша и Наташа.

— Ой, мужики! У вас гитара! Как вы хорошо поете!

Аркадий всполошился:

— А Дашу одну оставили?

— Она у нас самостоятельная. А ты, если волнуешься, навести ее.

— И пойду.

— И иди. А мы попоем тут квартетом.

Через некоторое время Аркаша и Даша сидели у костра и вели неторопливую беседу о жизни, о компьютерах, о водном туризме, ну, и конечно, о любви. Из-за речного поворота неслась песнь их друзей и подруг:

«Не покидай меня безумная мечта!

В раба мужчину превращает красота.

И после смерти мне не обрести покой.

Я душу дьяволу продам за ночь с тобой!»

Романтики исполнили многие опусы отечественных маэстро. Лирические песни и небольшая доза алкоголя (девушки за ужином тоже тяпнули, а как же!) сделали свое дело. Вскоре голова Даши склонилась на мужское плечо, а могучая рука дикого и беспощадного воина (мечта!) притянула даму за талию к мускулистому телу властелина (еще одна мечта!). Все шло как по маслу. У соседнего костра Саша, отложив гитару, целуя лицо и шею Наташи, добрался до груди, которая его трудами была обнажена. Паша, прерывая пение, сажал Машу «на ручки» и тискал, добиваясь от нее вздохов и стонов. Но Маша попросила спеть еще, они заложили за воротник, и вот Паша запел свою любимую, хулиганскую:

«Там на горе, покрытой маком,

Художник ставил деву… в позу,

Разрисовал ее, как розу,

Потом покрыл все это… лаком».

Уже настроенная отдать самое драгоценное своему избраннику, Даша вдруг насторожилась и стала медленно, но верно отстраняться от Аркаши. А Паша хохотал в темноте, как сатана, и продолжал надругиваться над еще неокрепшим чувством двух молодых сердец, причем его куплеты сопровождались дружным смехом Маши и Наташи:

«У атамана Козолупа

Была огромная… сноровка,

Семизарядная винтовка

И два енотовых тулупа».

Даша высвободилась из рук Аркаши и отодвинулась еще дальше.

— Пора спать. Эй, девчонки, домой!

— Идем, идем!