— Соблазнительница, — я освободил крючки и развел концы лифа в стороны.
— Да, — шепотом согласилась она и прильнула ко мне спиной.
Мои руки скользнули по обнаженным плечам, снимая бретельки, и опустились ей на груди. На эти мягкие упругие и теплые груди, которые так хорошо умещались в моих руках. Оксанка прижалась ко мне всем телом, подставляя шейку под мои губы. Долго упрашивать меня не надо. Носом отвел волосы и коснулся губами ее кожи.
В моих руках женщина готовая на все. От такого подарка сердце молотило как огромный насос, отдавая биением крови в голове. Тепло ее тела будоражило через материю одежды. Рука сама опустилась вниз к ее паху и без промедления скользнула под резинку трусиков в заветные заросли интима. Оксанка наслаждалась, таяла у меня в объятиях. Ее попка терлась о мой пах, ладони накрыли мои руки, поощряя к дальнейшим ласкам. А мне хотелось укрыть, обнять ее всю, ощутить каждую клеточку ее тела. Надо раздеться, чтобы чувствовать Оксанку, ее страсть, ее возбуждение.
Двумя руками цепляю резинку ее трусиков и опускаю их на бедра, открывая заветное. Опускаюсь на колени и стягиваю их вниз до пола. Перед лицом ее округлые ягодицы. Такие манящие, что я не удерживаюсь и целую их мякоть.
— Залазь, — мягко подталкиваю ее к кровати. Оксанка послушно забирается на постель, умудряясь при этом показать свою попочку во всей красе. Я же спешу избавиться от своей одежки, которая мешает. Рубашку — на пол, расстегнуть штаны и стянуть их вниз. За ними следуют трусы, освобождая, наконец, моего любимца и снимание на него давление.
Мы ложимся рядышком и я тут же прижимаю Оксанку к себе. Теперь я чувствую своей кожей тело моей красавицы, упругость ее грудей, тепло ее плоти. Я впитываю ее возбуждение вместе с ее губами, руки гладят ее обнаженную спину. Мы сливаемся и это так приятно, что кажется мы одно целое.
Забрасываю ее ногу на себя повыше. Моя рука свободно проникает поверх бедра к ее лобку. Пальцы касаются губок и клитора. Оксанка еще теснее прижимается ко мне, уткнувшись носиком ко мне в щеку. Внизу она уже вся мокрая. Палец, который раздвинул ее губки, обильно смочился смазкой. Я тоже уже взведен до предела. Раз мы готовы то надо переходить к активным действиям.
Не мудрствуя, ловлю своего парня и направляю его в Оксанку. Та терпеливо принимает гостя и только громче сопит. Я вошел, испытав восторг и облегчение от чувства обладания Оксанкой.
Несколько поступательных движений и мой поршень свободно скользит внутри девочки. Прижимаю ее за попку теснее к себе и принимаюсь обстоятельно доставлять нам двоим удовольствие. Равномерные, глубокие проникновения позволяют получить наслаждение, которое в свою очередь вызывает дополнительное возбуждение. Прижатое тело Оксанки, обжигающая кожа, ее прерывистое дыхание дополняют картинку, заставляя отдаваться занятию со всей добросовестностью.
Сладкая работа. Я продолжаю свои движения, ощущая как мягко вхожу в Оксанку. Мой орган был почти каменный и требовал разрядки. Напряжение росло. Наша близость, ощущение полного контакта и проникновения, тепло тел слились в один могучий поток, который захлестнул нас и нес вперед, не позволяя остановиться.
Первой не выдержала Оксанка. Она напряглась, тихо закричала мне в шею, и заметалась в объятиях. Не отпуская ее, я продолжаю свою работу и чувствую приближение извержения. Вид Оксанки, получившей удовлетворение, сладкое напряжение и непрекращающееся движение приблизили момент сладострастия. Ощущая, как жидкость направляется в мой орган, я быстро отстраняюсь и мой маленький вулкан орошает лоно Оксанки. Напряжение разрядилось. Толчками вытекает семя, туманя блаженством разум и парализуя мою активность. Ради этих моментов течет наша жизнь, сходятся мужчина и женщина, предаются сладострастию.
Мы лежим на постели, отдыхая от охватившего нас удовлетворения, и по-прежнему прижимаемся друг к другу. Слов не нужно — наши тела только что сами сказали свое слово и наслаждались его последствиями. Чувствовать удовлетворенную Оксанку, которая притихла у меня на плече, было приятно и являлось естественным продолжением обладания нею. Я поглаживаю ее обнаженное плечо и касаюсь губами щеки легким поцелуем, передавая свою нежность и благодарность.
Бежит время, продлевая наше умиротворение. Оксанка не шевелится, ее дыхание ровно и спокойно. Пытаюсь заглянуть ей в лицо и с удивлением обнаруживаю, что она спит. Спит у меня в объятиях, доверив мне свое обнаженное тело и удовлетворенную душу. Начинаю понимать выражение «переспать вместе». Оно включает не только половой акт как таковой, но и его последствия и вот такое доверие, которое сближает даже больше секса. Мне хочется защитить ее, оградить от окружающего, не дать растревожить ее сон. Кажется, весь мир сворачивается в кокон, замыкая нас вместе, сохраняя нашу близость и нежность. Закрываю глаза и наслаждаюсь своей Оксанкой…
Сквозь сон приходит ощущение движения. Оксанка рисует пальцем вензеля у меня на груди. Открыв глаза, встречаю ее взгляд.
— Сам уснул и меня приспал, — жалуется она. Ну почему надо меня обвинять в том, что я не делал? Впрочем, вопрос можно отнести к разряду риторических. Оксанка, похоже, не собирается исправлять положение, а продолжает рисовать своим пальчиком.
— Можно подумать, что кроме меня здесь никто больше не получает удовольствие от этого?
— Дурачок, — она целует меня в губы. — Это было здорово.
— Ваши слова — отпущение грехов моей провинившейся душе.
— Можешь, говорить все что хочешь, но этим не отделаешься, — ее рука скользнула по телу к моей мужской гордости. Пальчики пощупали, опробовали, обхватили и стали медленно возбуждать.
— Значит, если я скажу, что люблю тебя, то это окажется пустой звук? — спрашиваю ее, сам пробираясь к ее заветной пещерке.
— Повтори, что ты хотел сказать?
Наши руки усердно трудятся на интимных местах партнеров.
— Люблю тебя? — как бы не поняв, переспрашиваю я.
— Угу, — соглашается Оксанка, глядя прямо мне в глаза.
— Я люблю тебя, — «с чувством, с толком, с расстановкой» произношу я.
— Да, — шепчет она и тянется ко мне.
Губы соединились и мы целуемся — жадно, требовательно. Оксанка возбуждается — пальцы ощущают, как началось сильное выделение смазки, тело прижимается плотнее ко мне, дыхание учащается. Я тоже уже готов под ее рукою. Не в силах больше сдерживаться опрокидываю Оксанку на спину и наваливаюсь сверху. Та послушно разводит свои ножки и сама же направляет мой инструмент в себя. Мне остается только опуститься и войти в ее лоно. Оксанка обнимает руками за ягодицы, а ножками переплетается с моими. В результате мы тесно прижаты друг другу и мне ничего не остается, как начать скачку, чтобы удовлетворить девочку.
Наслаждение и волнение охватывает нас. Накатывается вожделение и ничего не остается кроме самой Оксанки и ее сладкого тела, которое отвечает на мои движения. Мы хотим друг друга и сливаемся вместе, чтобы достичь экстаза.
Вершины блаженства достигаем практически одновременно. Оксанка вцепилась в меня, не давая ничего сделать. Я не сумел удержаться и моя струя выплеснулась в ее лоно. Это было опасно, но разум не хотел сейчас реагировать. Он получал свою долю сладкого безумия и отключился, чтобы насладится им.
— Ты не дала мне отстраниться, — сообщаю ей на ушко.
— Это было здорово, — счастливо шепчет Оксанка.
— Но ведь…
Она ладошкой закрывает мне рот.
— Молчи.
Целую остановившую меня руку.
— Маньячка.
— Которую ты любишь, — смеется Оксанка.
— Люблю, — прижимаю ее к себе и целую уже в губы.
— Я хочу тебя всего целиком.
— Ты уже имеешь меня.
— Не всего.
— Что ты имеешь ввиду? — не понял я.
— Я чувствую, что ты разделен. Здесь ты такой, каким мне нравишься. Но где-то ты становишься другим, совершенно чужим. Я боюсь его и хочу одновременно. Хочу, чтобы ты был цельным и любил меня.
Теперь я вывожу зигзаги вокруг груди Оксанки и думаю, что ей сказать. Не могу же я поведать о своем перевоплощении в девчонку, да еще с такими способностями. А Оксанка интересуется Вальрисой все настойчивей.
— Я совсем другой.
— Знаю и хочу увидеть это.
— Зачем?
— Чтобы помочь тебе.
Как бы это было здорово, если бы Оксанка сделала меня прежним. Тем самым Валиком, с которым она дружила и с которым теперь занимается любовью. Но что она может сделать с Вальрисой?