— Много будешь знать, быстро состаришься. Она сказала, что мода такая у баб появилась.
— Правильно, — подала голос Вероника, — сейчас это модно, — и покраснела от своих слов.
— Хорош бухтеть, Вероничка, давай ебаться, а то у меня уже дымится! Ты как хочешь, Виталик, сначала в пизду или в жопу? Давай пускай она сядет на твой член пиздой, а я всажу ей в жопу?! Твой член толще моего, и раздолбает её жопу, если ты трахнешь её раньше меня, лучше сначала выеби её пизду.
— Давай, как скажешь!
Я лёг на спину, Вероника оседлала меня и нанизалась на меня до упора, и обняв меня за шею, стала елозить по моей груди своими отвердевшими сосками. А Витёк стал входить в неё постепенно, так как её лоно было захвачено мною, сузив тем самым её анус, хоть и разработанный множеством мужчин. Я чувствовал трение Витькиного члена о мой через её перегородку, и это усиливало и без того яркое удовольствие обладания такой тёлочкой. Она закрыла глаза и томно стонала от его движений, пока Витёк не проговорил:
— Ты что, заснул! Еби её давай!
Мы стали сношать её сначала вразнобой, но потом поймали один темп и стали входить в её дырки синхронно, исторгая из её прелестной груди надрывные стоны. Привыкнув к нашим членам, она стала сжимать свои вагинальные и глубинные мышцы, что было очень необычно и приятно. Витёк заговорил снова:
— Братан, давай махнёмся, а то я скоро кончу!
Я вылез из под неё, а Витёк, подставив свой длинный хер, подождал, пока она не сядет на него полностью, и лишь после того, как он пригнул её к себе, выпятив её попку с зияющей покрасневшей дыркой, я вогнал в её подрагивающую дыру свой раскалённый член наполовину, боясь порвать, но не почувствовав особого сопротивления, ворвался до конца, шлёпнув яйцами по её промежности. Она громко простонала, неожиданно крикнув:
— Выебите меня, я ваша грязная шлюха, ебите со всех сил, вы у меня красавцы, Витёк так классно долбит по матке, а ты мощно дерёшь меня как козу!
Я с Витьком вняли её совету и отодрали её так, как она хотела, жёстко насаживая на свои члены, и одновременно кончили, но не в неё, в презики, как и все, кроме тех, кто кончал ей в рот, а она сотрясалась между нами как бешеная, и затихла с воткнутыми в неё членами. Когда она зашевелилась, Витёк вылез из под неё и пошёл в душ, а я стал выспрашивать её телефон. Она смотрела на меня пустыми глазами, отрешённая от мира, и я пошёл в душ. Вернувшись, я застал её в позе бутерброда, в таком же, в каком отымели я с Витьком, только теперь занят был и её рот — она сосала какому-то молодому парню, держащему её за уши и буквально трахающего в рот. Она заметила краем глаза меня и хотя ей было не до шуток, игриво подмигнуло мне, а я был заворожен тем, как грубо и бесцеремонно пользуют такую красотку, не имея сил сдвинуться с места. Мне хотелось помочь ей — было видно, что она устала, но это было невозможно — пока её хотят отодрать и пока не наступит полдень, она будет работать.
Чья-то рука потянула меня, я обернулся, увидев улыбающегося Витька.
— Пошли, не мешай пацанам лохматить тёлочку, тебе же никто не мешал.
— Просто она так пожожа на мою жену, что мне её жалко.
— А я наоборот, хочу её ещё раз трахнуть, хоть представив себе, что это Ирка!
— Ты не уймёшься? Мы поссоримся, если не прекратишь городить чушь.
— Ладно, но ведь ты везунчик, и уже завтра будешь трахать свою красотку жену, а мне что делать? Вот я и хочу оставить об этом больше воспоминаний!
Я махнул на него рукой и открыл бутылку пива. Мы выпили тост, который предложил Витёк:
— Чтобы наши желания совпадали с нашими возможностями.
Попивая пиво и прислушиваясь к звукам секса и стонам Вероники, мы вспоминали своё детство, как дружили втроём с Ирой, будучи неразлучной троицей. А потом я всё же опередил Витька, взяв её в жёны, а он остался кусать свои локти. Что поделать, такова жизнь. А потом, когда Витёк стал горланить песни с нашими соседями по столу, почему-то стал ревновать жену, которая сейчас в Волгограде тоже приятно проводит время со своим шефом. Я вспомнил его масляные глаза, когда он однажды зашёл к ней в бухгалтерию, а она не видела его и наклонилась поднять упавшую ручку, да так, что стали видны её трусики. Я сам сидел за дверью и был не виден, такова была особенность их кабинета. Думая, что в кабинете кроме него и Иры никого нет, он сделал ей комплимент:
— Ваша попка как орех, так и просится на грех!
Она быстро повернулась, и увидев шефа, зыркнула мне, чтобы я молчал, а сама сделала ему замечание:
— У моей попки есть хозяин, и есть кому её раскалывть, не беспокойтесь, Андрей Степанович!
— Я просто сделал комплимент, поэтому не стоит обижаться. Вот, посмотрите эти документы, перепроверьте и верните мне завтра, Ирина Андреевна! — он быстро ретировался из её кабинета.
Мои невесёлые думки прервало появление очередной троицы, оттрахавшей Веронику. Они весело галдели и рассказывали, как вставили бедной девчонке, добавив, что она уже падает с ног и никакущая, сосать так точно уже не может. Тут встали трое парней, собиравшиеся её попользовать, сказав, что сосать ей необязательно, главное, открыть ей рот, а там её просто можно выебать. Все поддержали их, кроме меня с Витьком.