Меня зовут Ольга Зарецкая, и я пишу эро-рассказы по сериалу «Сверхъестественное» Пожалуйста, поднимайте рейтинг. Комментарии, отзывы и пожелания, ( а также проклятия и ругательства) отправляйте на zareckaya@list.ru Буду ждать!
***
Стена, в которую он упирается головой, чертовски холодная, но Дин не отодвигается ни на йоту. Он физически ощущает на себе взгляд Сэма – ждущий малейшего движения, малейшего признака неповиновения, за который можно было бы наказать. Сэм прекрасно знает, что Дин упрям как осел, поэтому ждет, что тот будет сопротивляться, но он не понимает: Дин сам хочет сдаться. Он стоит недвижно, расставив ноги, упираясь руками в стену над головой, потому что Сэм завел их туда. Разбросанные по всему телу синяки начинают ныть, от стены веет холодом, но это приносит успокоение обнаженной коже и остужает пот на прижатом к стене лбу. Сэм смеется низким и порочным смехом, но Дин все равно сжимается, но Дин все равно сжимается, когда ощущает прикосновение ладони к спине, обжигающее его, словно клеймо.
– Раздвинь ноги шире, Дин, – приказывает Сэм, круговыми движениями растирая напрягшиеся под его пальцами мышцы, – покажи, как ты меня хочешь.
Тот повинуется, хотя удерживать равновесие становится все трудней. Дин чувствует себя неловко и уязвимо: распятый по стене, с синяками на запястьях и засосами, разбросанными по всему телу, – но остается на месте, пытаясь не шарахнуться в сторону. Сэм не двигается. Дин откидывает голову назад, хватая воздух ртом, когда Сэм вознаграждает его за послушание, прокладывая от шеи к уху влажную дорожку легких укусов, в движениях его губ чувствуется улыбка. Ладонь начинает движение вниз по спине, отвесив снисходительный шлепок, когда тело Дина инстинктивно тянется навстречу ласке.
– Как мило. Ты такой послушный, Дин, – воркует Сэм и трется лицом о его многострадальную спину, и какая-то часть Дина начинает его ненавидеть.
Дин молчит, закрыв глаза и втягивая воздух, чувствуя, как по коже бегут мурашки, когда Сэм трется одеждой о его обнаженное тело и затем отстраняется. Ему хочется повернуться и начать умолять, хочется обнять Сэма, тереться об него, прикасаться к нему, сделать хоть что-нибудь. Но он сдерживается. Молчание повисает между ними, и собственное тяжелое дыхание кажется Дину невероятно громким. Он почти уверился, что это все, что сегодня даст ему Сэм, и тут смазанный палец неожиданно надавливает на вход, а рука грубо прижимает голову обратно к стене. Дин издает нечто похожее на всхлип, задохнувшись, когда Сэм проталкивает в него палец по самое основание, тут же добавляя второй и энергично растрахивая его, не касаясь при этом простаты.
– Сейчас, Дин, – шепчет Сэм, и его голос – единственное, что сейчас имеет значение для Дина. Он отчаянно жмурится, чувствуя, как мышцы привыкают к вторжению. – Сейчас ты мне покажешь, как сильно меня хочешь. Ты ничего больше не получишь, кроме моих пальцев. Их будет ровно столько, сколько ты сможешь выдержать, а затем ты кончишь. Только от этого. Потом ты подойдешь к кровати, встанешь на четвереньки и станешь ждать, когда я тебя трахну. Здорово звучит, да, Дин?
Дин стонет, почти вдавленный лицом в гипсокартон, но как-то умудряется кивнуть, и Сэм, по-видимому, истолковывает это как положительный ответ. Пальцы внутри начинают кружить и, найдя простату, нежно её поглаживают, отчего Дин еле стоит на ногах, всем телом вжимаясь в стену.
– Так горячо, – невнятно бормочет Сэм, оставляя ещё один засос на теле Дина, чуть пониже уха, затем его губы движутся по направлению к лопатке, – ты так извелся, что готов мне дать все, что я ни попрошу, так?
Сэм не ждет ответа, и Дин за это ему благодарен. Он едва различает слова с тех пор, как Сэм начал трахать его медленно, в сводящем с ума ритме, почти заботливо вытаскивая пальцы и пихая их назад слишком грубо, слишком резко – совершенно. Но чтобы кончить, этого мало. Дин только жалобно хнычет, когда Сэм делает «ножницы», растягивая его ещё больше, но по-прежнему не добавляя пальцев и продолжая дразнить простату рваными поглаживаниями так, что Дин видит звезды.
– Ты должен сказать, если хочешь большего, – выдыхает Сэм в его ухо глухо и жадно, и Дин не может сдержать стон. Его щеки горят, когда Сэм нежно – той рукой, которой вдавливал голову Дина в стену, – треплет его по голове, словно собаку, а пальцы внутри нещадно двигаются. Колени Дина подгибаются. Стоящий по стойке смирно член ноет ещё с того момента, когда Сэм несколько часов назад повернулся к нему и, посмотрев тем самым взглядом, приказал ехать в ближайший мотель. Сэм так и не прикоснулся к его члену, и не прикоснется, он сам так сказал. Сэм ждет, чтобы Дин попросил, но Дин просто не может переступить через себя… Сэм знает это и всё равно…
– Сейчас, – мягко говорит Сэм, вылизывая изнутри его ухо, – просто скажи, что хочешь ещё один палец. Просто скажи.
Дин хочет. Он насаживается изо всех сил на два пальца, но этого мало. И Сэм отлично это понимает, нарочно растягивая его медленными и дразнящими движениями. Перед тем как утвердительно кивнуть, Дин смахивает капельки пота, кусает губу в попытках вернуть себе голос, пока Сэм трется носом о его шею.
– Да, Сэмми, – мычит Дин, тут же смутившись, как неровно, жадно звучит его голос, но Сэм только улыбается между поцелуями. В любом случае Дин знал, что все равно сдастся и Сэм свое получит, – вот дерьмо, ну хорошо, блин! Я хочу ещё. Давай уже, засунь в меня ещё один палец и оттрахай.
Сэм довольно хмыкает, и тут же Дин чувствует, как в него толкается ещё один палец, на этот раз не смазанный, но Дин уже достаточно растянут, и легкое жжение только доставляет удовольствие. Ему так хочется дотронуться до своего члена, что пальцы неконтролируемо сжимаются в кулак, но он по-прежнему держит руки над головой. Сэм снова принимается энергично его трахать, при каждом толчке задевая простату, и Дин уже почти… Если бы ему удалось прикоснуться к члену хотя бы на секунды, он бы…
– Нет, Дин, – раздается голос Сэма, и рука с волос Дина перемещается на запястья, впечатывая их в стену, пальцы впиваются в свежие синяки, заставляя Дина неловко выгибаться под захватом. – Именно так, оставайся на месте. Давай, я же чувствую, как ты сжимаешься вокруг моих пальцев. Тебе ведь этого хватит, Дин? Я даже не прикоснусь к твоему члену, правда? Ты и так уже сочишься.
Так и есть, но Дину наплевать, он упирается в стену, позволяя Сэму удерживать себя навесу, пока три пальца входят и выходят из его тела. Он так близко, что почти рыдает, но ещё не совсем, ничего не получается, и он умолял бы, не перехвати у него дыхание.
– Можешь кончать, – твердо произносит Сэм, его пальцы ещё раз напоследок сгибаются и делают круг. Дин застывает сначала от удивления, а затем от нахлынувшего на него удовольствия, его член вздрагивает, и он кончает. Перед глазами проносятся белые вспышки. Сэм поглаживает его во время спазмов, нашептывая в ухо какие-то непристойности, и довольная улыбка на лице брата различима даже сквозь пелену оргазма.
– Очень хорошо, – мягко и довольно произносит Сэм, и Дин, наверное, купился бы на этот тон, если бы не чувствовал, как член брата упирается ему в спину. Сэм освобождает его запястья, и Дин поворачивается, совсем не удивляясь, когда его губы сминают в поцелуе, уносящем весь воздух из легких. Он почти не отвечает, язык еле двигается, но это не играет никакой роли, потому что Сэм напирает на него, пробуя на вкус, смакуя, поддерживая его руками за бедра и не давая упасть.
– Ты запачкал стену.
– Это все ты виноват, – слабо улыбаясь, бормочет Дин в рот Сэма, но когда тот поднимает на него взгляд, его глаза полны тьмы и голода, и Дин знает: ничего пока не закончилось.
– Иди на кровать, Дин, – ровно, без улыбки произносит Сэм. Он сжимает лицо Дина в ладонях и легонько целует, потом отступает на шаг, – моя очередь.
Тот не спорит, хотя сейчас, когда его нужды уже удовлетворены, мог бы. Может,из-за того, как Сэм сжимает челюсти, а может, из-за влажного блеска в его глазах, но, в любом случае, Дин отворачивается и подходит к кровати, становясь на четвереньки. Именно так, как – он точно это знает, – Сэм хотел бы его видеть. На этот раз щеки Дина горят уже от стыда, пока Сэм рассматривает его на расстоянии, явно наслаждаясь тем, что снова заставил его нервничать, напомнив, чем они занимаются. Хотя чем он, собственно, сейчас занимается? Подчиняясь Сэму, принимает это, принимает неизбежность того, к чему они шли все это время.
– Дин, – произносит Сэм, и Дин почти подпрыгивает от неожиданности. В голосе Сэма слышится веселье, но оттого, что Сэм стоит в другом конце комнаты, Дину хочется обернуться и посмотреть, что тот сейчас делает. Однако он не двигается. Слышатся звуки скользящей по телу рубашки, и Дин пытается представить, как выглядит его брат в данную минуту – неторопливо раздевающийся, наблюдающий за Дином, который стоя на четвереньках ждет, чтобы его трахнули.