— Это от вспышек — он потащил ее на кухню.
Выпив чаю и покурив, они просто смотрели друг на друга.
— Выпей, — он протянул ей рюмку коньяка. Она вскинула на него вопросительный взгляд, но он лишь кивнул ей.
— Сходи в ванную и прими душ — Молодой человек давал ей очередное задание. — Ты нужна мне мокрой, так что вытри только голову, а тело просто промокни. Я пойду пока подготовлю студию.
В зале он снял фон, обнажив стену голого бетона. И сдвинул к противоположной стене кусок ковралина, который прикрывал такой же бетон. Ему нужен был контраст, резкий свет. За окном уже темнело, но он все равно решил опустить жалюзи. К тому моменту как появилась девушка, одетая лишь в одно полотенце, все уже было готово. Он недобро посмотрел на нее, и снял с себя джинсовую рубашку:
— одень вот это.
Пока девушка переодевалась, он хмуро отвернулся.
— Все, — создание было в недоумении от его настроения.
Ничего не объясняя, он молча усадил ее на бетон. Поставил классическую позу, когда видно обнаженную девушку и в то же время ничего не видно.
— Сделай обиженное лицо, как будто тебя обманул близкий человек. Я хочу увидеть незаслуженную боль.
У девушки дрогнули губы, взгляд ушел куда то вниз в сторону.
— Отлично.
— А теперь почувствуй гордость за себя, ты сильная и независимая, он не достоин тебя.
Подбородок чуть приподнялся, линия губ стала тверже. Минутная обида ничто — она знала себе цену. «Малышка, прирожденная актриса», — подумал он. Ему нужно было лишь следить за светом и снимать, снимать, снимать. Она двигалась играя своим телом, словно быть в прицеле объектива было для нее естественнее чем сосать палец. Ему оставалось лишь бросать на нее выигрышный свет и тени.
— Теперь покажи мне желание. Внутри тебя горит огонь не скрывай его. Любой мужчина которого ты захочешь будет твоим, покори его.
Она собрала в кулак на груди рубашку, встряхнула гривой слипшихся волос и взглянула на него сквозь них. Эти глаза, он защелкал затвором, спеша запечатлеть их. Нежные и в то же время твердые, а шоу тем временем продолжалась. Она слегка прикусила губу и добавила в глазах невинности. Это была неприкрытая мольба. Лишь фотоаппарат в его руках дал ему силу сдержатся. Девушка вошла в роль, и продолжила «соблазнения». Развернувшись спиной к стене она встала на колени. Смотря на него голодным взглядом она потянула полы рубашки вверх обнажая свою попку. Медленно дюйм за дюймом она приоткрывала свое тело, призывно, чуть презрительно смотря на него, она знала насколько он слаб. Знала все его мысли в отношении ее тела, и они ей определенно нравились…
— Трахни меня. Тихий голос в его голове взорвался как гром.
Ему показалось, что слышно как бьется его сердце.
— Я хочу, чтобы ты оттрахал меня.
— прямо так, здесь.
— Малыш, положи ладонь на свою киску.
Он вцепился в фотоаппарат, ловя каждое ее движение. Она перехватила рубашку одной рукой, и опустила ладонь вниз, к самому истоку своего желания. Не сводя с него глаз она спросила:- Ты хочешь чтоб я поласкала себя?
— Да.
Она прикусила губу и двинула пальцы еще ниже. К самому очагу. Когда пальцы легли на бутон, она закрыла глаза. С едва слышным стоном она погрузила средний палец в свое лоно. Она не чувствовала ни жесткости бетона, ни прохлады вечера. Ничего не имело значения, лишь взгляд мужчины обжигал ее и ее собственное желание. Ей захотелось почувствовать свой вкус и она поднесла пальцы к губам, желание пьянило ее. Она чувствовала себя свободной и счастливой в своей свободе. Одной рукой она вынуждена была придерживать рубашку, чтобы показать все своему зрителю. Он был прав, он тоже участник процесса. Рука скользнула к груди, взвешивая ее мягкую упругость, задевая ноющие соски, потом снова вниз. Огладить себя между ног, о если бы мужчины знали, какой здесь иногда таится голод, какой тайник удовольствий. Ее пальцы оглаживали промежность, полоску находящуюся за горячим бутоном, мерили расстояние от него до другой, самой тесной, дырочки. Потом не в силах больше сдерживаться снова погрузились в щель. Еще и еще. Ее тело раскачивалось навстречу толчкам руки. Затем она не выдержала и опустилась спиной на пол. Подогнув ноги в коленях головой к камере, она продолжила представление. К пальцам правой руки, которые стремились вглубь, она добавила левую, пальцы которой запорхали над поверхностью. Рот ее приоткрылся, лобок стал болезненно подрагиваться, пальцы все стремительнее порхали над лоном. Осознание того что за ней наблюдают в этот момент, придавало девушке необыкновенную остроту ощущений. Показывая себя такой, в пароксизме животного наслажденья она обрела свободу. Свободу подчинится своей натуре, следовать лишь своим инстинктом, свободу животного. Она чувствовала себя ничтожной рабыней в гареме у царя, и одновременно царицей, на троне. Той кого берут и той кто сама забирает. И ей это нравилось, она погрузилась в свои желания… Жалобный стон, предсмертный крик. Бедра двинулись вверх выгибая ее тело в судороге удовольствия. Ладонь охватила выступ лобка. Долгие секунды девушка была вздыблена на пике оргазма, освещаемая молниями вспышки. Затем она осторожно опустилась на пол, бедра сомкнулись зажимая между собой кисть. Голова расслабленно откинулась в сторону. Никто не заметил на ее ресницах слезы. В ее теле и душе напряжение разрядилось грозой, и хлынул ливень. Она разрыдалась. Спустя мгновение она уже прильнула к его груди, поднятая на его сильных руках. Он что то шептал ей на ушко успокоительное и нежное. Она обняла его за шею и потянулась к его губам. Нежный по детски искренний поцелуй.
— Я люблю тебя. — что то поднялось изнутри.