Поезд из двух вагонов с маленьким электровозиком медленно полз по горной узкоколейке, петляя среди огромных сосен. Лес казался бесконечным. Но более красивых мест, чем здесь, трудно себе представить. В горах Грузии особенно красиво летом, хотя любители горнолыжного спорта со мной поспорят. И вот впереди показались первые домики села Бакуриани — конечной станции узкоколейки. Народу в поезде было совсем не много. Лето — не сезон для туристов в этой местности. Выйдя из вагона, я решил не затягивать с выяснением нужного адреса. Перемежая русские слова с грузинскими, удалось установить, что цель моя находится почти на самой окраине селения. Последний из опрошенных мною местных жителей, старик в бурке, пасший коров, уверенно указал на одиноко стоявший небольшой домик на холме. В груди возникло чувство тяжёлого волнения, и сердце учащённо забилось. В голове вдруг появились сомнения: «А стоит ли идти? Как она воспримет моё появление? С чего я вообще взял, что она будет мне рада?». Но отступать было поздно. Я решительно зашагал по тропинке.
***
В Хашури я приехал три дня назад на свадьбу давнего знакомого Дато. Куча народу, родственников, бурное кавказское застолье, песни, утренний бадун. На следующий день мы с теперь уже женатым товарищем сидели в беседке вдвоём и тут, словно прочитав мои мысли, он спросил:
— О ней думаешь, да?
— Заметно?
— На лице всё написано, — откинулся на спинку лавочки Дато, укусив яблоко и внимательно уставившись на меня.
— Как она живёт?
— Как живёт? Так, живёт. Бабушка Натела нормально всё говорит. На днях в Борджоми её видел.
— Одна живёт? — Дато расплылся в загадочной улыбке.
— С бабкой и детьми.
— Ты же понял, о чём я.
— Тогда, совсем одна! — Дато заржал, как сивый мерин.
— Понятно.
— Что тебе понятно? Адрес давать?
— Ну, давай.
— «Ну». «Давай». Пиши, гэнацвалэ.
***
Подойдя к калитке, я не сразу решился постучать. В конце концов, снова убедив себя, что движение теперь возможно только вперёд, я таки постучал. Послышался скрип открывающейся двери. Затем лёгкие шаги к калитке.
— Вин эс арис? — послышался знакомый голос. Подавив комок в горле, я ответил:
— Эс мэ вар. Тина, это я. Саша.
Дверь калитки распахнулась.
Тина ничуть не изменилась за пять лет. Только теперь вместо дорогого платья, украшений и макияжа на ней было длинное голубое платьице, целомудренно закрывающее колени, руки почти до локтей, и без намёка на декольте, что не могло, тем не менее, скрыть её достаточно большую грудь. Надо сказать, что и в те времена, когда я познакомился с нею и её мужем Вахтангом, ещё в Москве, она тоже всегда одевалась очень скромно. Скромность была не только в одежде Тины, но и в характере. Это была немногословная, но очень сильная женщина. Как морально, так и физически. Её телосложение не назовёшь хрупким: высокая, со стройной и гордой осанкой, крупной грудью и широкими бёдрами. Взгляд её прекрасных карих глаз всегда был волевым и демонстративно гордым, поэтому при общении с мужчинами и даже мужем Тина часто опускала глаза. У неё были длинные тёмные волосы, которые она обычно завязывала на голове так, что была обнажена шея. Кожа тины была светлой и даже бледноватой. А кавказский тип лица выдавала разве что характерная чуть угловатая форма бровей. Вот и сейчас она стояла с привычно завязанными волосами, в своём скромном платьице и тапочках. Пару секунд она смотрела на меня удивлённым взглядом.
— Привет, — на её лице появилась улыбка, и даже искренняя радость.
— Привет, — ответил я, улыбнувшись в ответ. От сердца отлегло.
— Ой, что же это я… Заходи, — опомнилась вдруг Тина.
Мы прошли через небольшой дворик в дом. Дом был одноэтажным, но достаточно просторным. Когда мы вошли в прихожую, из одной из трёх комнат послышался голос, спросивший по-грузински, кто это пришёл. Тина в ответ сказала, что старый друг из Москвы. В дверях показалась бабушка Тины — Натела. Ей было уже под девяносто, но она выглядела значительно моложе, сохранив активность даже в таком возрасте.
— Это Саша. Он очень помог нам тогда, — Тина коротко объяснила моё появление. Бабушка одобрительно кивнула и скрылась на кухне.
— Как ты нас нашёл? — спросила Тина.
— Я был у Дато на свадьбе. Вы давно виделись?
— Давно. Я не смогла приехать, хотя он приглашал. Софико заболела. Но сейчас уже всё хорошо.
— Дети в школе?
— Да. Проходи.
Мы прошли в комнату, где Тина жила с двумя детьми. Сыну Резо было десять лет, дочке Софико — семь. Интерьер не отличался богатым убранством, но и за чертой бедности семья не жила точно. Двухъярусная кровать для детей, раскладной диван для мамы, письменный стол, компьютер, телевизор. На стенах и полу ковры. Достаточно уютная комната. Когда они спешно уезжали из Москвы, дети были ещё совсем маленькими, но казалось уже тогда, в аэропорту, они понимали, что папу больше не увидят.
— Посиди, я бабушке помогу на стол накрыть.
— Да не стоит беспокоиться, я ненадолго.
— Тебе в Москву когда?
— Через неделю. Я в отпуске.
— Поживёшь у нас. Дато сейчас явно не до тебя, а у нас есть гостевой домик. Там только прибраться надо, — улыбнувшись, Тина вышла из комнаты, оставив меня одного на некоторое время.
Оглядевшись, я заметил фотографию в рамке на столе. Там ещё не так давно полная семья святилась счастливыми лицами. Муж Тины Вахтанг был известным предпринимателем в Москве. (Специально для CF — candyfoto.com) У него была сеть коммерческих аптек, сам по образованию он был врач. Всё шло хорошо, шикарный дом, машина, растущие доходы. Но даже несмотря на то, что «девяностые» вроде давно закончились, нашлось кому перейти дорогу. Вахтанг был застрелен при выходе из своего офиса.
Мрачные воспоминания были прерваны появлением Тины.
— Пойдём, обед готов. Скоро уже детей со школы встречать надо идти.
Бабушка Натела удалилась к себе в комнату, и мы остались вдвоём. Я узнал, что Тина работает главным бухгалтером в местной туристической компании. Сейчас она тоже была в отпуске. О прошлом мы старались не вспоминать. Для Тины всё произошедшее до сих пор было болезненным.
Меня всегда тянуло к этой женщине. С того дня, как я познакомился с нею. И я завидовал Вахтангу «белой завистью». Но его смерть была шоком и для меня. Сейчас Тина улыбалась, но в глубине взгляда всё равно таилась грусть. Мне вдруг нестерпимо захотелось обнять её, прижать к себе, но я сдерживал все свои порывы.
После обеда я проводил Тину до школы. Резо и Софико вышли вместе, удивлённо уставившись на меня. Я даже почувствовал себя лишним.
— Это дядя Саша, Резо ты помнишь его?
— Да, вдруг с серьёзным видом ответил мальчуган.
— Он приехал в гости? — догадливо спросила Софико.
— Да, поживёт у нас недолго в гостевом домике.
Казалось я не вызвал у детей Тины неприятия. Всё дорогу к дому они мало обращали на меня внимания, рассказывая маме о проведённом в школе дне, уроках и т. д.
Придя домой, мы с Тиной пошли к месту моего обитания на ближайшие дни. Тина открыла ключом дверь флигеля.